Для выдающегося скрипача Сергея Догадина два дня в кругу семьи - большой праздник

Публика Йыхвиского концертного дома на концерте в честь открытия сезона 2 октября могла насладиться не только Санкт-Петербургским филармоническим оркестром и прозвучавшей в его исполнении музыкой Чайковского и Рахманинова, но и выступлением солиста-скрипача мирового уровня Сергея Догадина (31). Благодаря дирижеру Ану Тали у Сергея на протяжении его исполнительской карьеры сохраняется особенная связь с Эстонией.

- В последний раз - а заодно и впервые - ты выступал в Йыхвиском концертном доме на последнем концерте в год его открытия - в 2005-м. Ты помнишь это выступление? Тебе тогда было всего 17 лет…

- Я помню, что был в этом зале, но не помню, что играл. Помню, что мы выступали вместе с Ану (это был концерт Таллиннского камерного оркестра под управлением Ану Тали, на котором Сергей Догадин солировал при исполнении скрипичного концерта Мендельсона Бартольди. - Т.К.). Мы с Ану и в последние годы много выступаем вместе как в Эстонии, так и в США. Общаемся, дружим и музицируем.

- Какую роль сыграла Ану в твоей карьере?

- Считаю, что очень важную роль. Можно сказать, что моя концертная деятельность началась именно с Эстонии. Конечно, в России я выступал с оркестрами уже в девять-десять лет, но большие концерты с профессиональным оркестром начались с Эстонии. В 11 лет я сыграл с Ану скрипичный концерт Мендельсона в Таллинне. Так что роль Ану была важной, особенно в начале моей карьеры.

- Какое место можно сейчас назвать твоим домом?

- У меня два дома: в Вене и Питере. Но живу я преимущественно в Вене, поскольку там у меня жена и маленькая дочь. (Когда "Северное побережье" в конце 2005 года брало в гримерке интервью у Догадина для статьи под названием "У петербургского вундеркинда есть в Лейго своя щука", журналисту бросился в глаза стоявший на гримировочном столике мужской парфюм "Lacoste". Теперь же взгляд зацепили поставленные на футляр для скрипки фотографии супруги скрипача и малыша в шапочке с надписью "I Love My Dad". - Т.К.)

Поскольку я играю в Питере, где до сих пор живут мои родители, довольно часто - четыре-пять раз в год, - то мы, конечно, видимся. Внучку они видят, только когда приезжают в Вену, поскольку в Питере нам с ней еще ни разу не довелось побывать. Папа (Андрей Догадин, год рождения 1961) сейчас здесь, на сцене, играет на альте (интервью записано в антракте концерта и в начале второго отделения, то есть после первой части, когда Догадин солировал при исполнении скрипичного концерта Чайковского. - Т.К.). Мама тоже играет в Санкт-Петербургской филармонии, но в другом составе на скрипке.

- Чем занимается твоя жена?

- Мы с ней вместе уже 11 лет. Сначала жили в Питере, два-три года назад переехали в Вену. Сейчас жена занимается в основном дочкой Стефанией, которой всего полтора года. Но у супруги есть как музыкальное, так и экономическое образование. Можно также сказать, что она мой персональный ассистент. Она помогает мне в том, что я не успеваю или что мне трудно сделать - например, забронировать билеты на самолет, ответить на электронные письма.

- По каким критериям вы с семьей выбрали для проживания именно Вену?

- Было несколько причин. Одна заключалась в том, что я до сих пор учусь там в музыкальном высшем учебном заведении. Это отчасти частное и отчасти государственное учебное заведение, с очень престижной консерваторией, где можешь учиться платно так долго, как хочешь.

- Что солисту-скрипачу твоего уровня дает Венская консерватория?

- Для меня это очень важно, потому что шесть лет назад я нашел педагога Бориса Кушнира (1948), у которого я еще очень многому могу научиться. Он уже взрастил много больших талантов - например, Юлиана Рахлина, Николая Цнайдера, Лидию Байх и др. (в "Википедии" эти имена гордо красуются рядом с именем самого Догадина. - Т.К.). Кушнир в свое время учился в Москве у Давида Ойстраха. В 1982 году он направился в Австрию в Линц, позднее перебрался в Вену. Его знания поразительны, и я намерен учиться у него, пока это возможно. Разумеется, обучение недешевое, но получаемые от него знания невозможно переоценить.

- Будучи частым гостем Йыхвиского концертного дома, могу подтвердить, что на моей памяти уже давно никого не принимали так тепло, как тебя. Тебе даже пришлось выйти на сцену на бис.

- Да, я сыграл на бис сокращенный вариант произведения Никколо Паганини "La Molinara". Полная версия длится 15 минут, и оркестрантам, наверное, не понравилось бы, если бы я исполнил произведение полностью.

Тепло публики очень важно. Эстонская публика очень осведомленная, но обычно достаточно прохладная - свои эмоции выражают не очень бурно. Но в Йыхви, да, был очень теплый прием. Может быть, также потому, что в зале было много людей русского происхождения.

- Как тебе самому кажется, в каком культурном пространстве легче и приятнее всего музицировать?

- На этот вопрос трудно ответить. В Азии есть регионы, где играть комфортно: Япония и, пожалуй, Южная Корея, но особенно Япония, поскольку там сейчас огромная культура понимания и восприятия классической музыки. Люди приходят на концерт, зная, что они пришли послушать, так сказать, домашняя работа сделана и некоторые даже берут с собой ноты, чтобы следить за исполнением. Слушатели очень высокого уровня! Конечно, также Европа: например, в Вене, где я живу, и в Германии уровень слушателей тоже очень высокий. Это потрясающе.

- К 31 году ты уже достиг очень многого. Каковы следующие большие цели, которые ты ставишь?

- Из целей осталось выступать с лучшими оркестрами мира на лучших сценах, общаться с большими дирижерами и ансамблями, инструменталистами и пианистами. Наша жизнь - это общение, очень важно, чтобы оно происходило с интересными людьми, с теми, кто вдохновляет и ведет за собой.

- Кто сейчас твои любимые авторы?

- Одного назвать нельзя, поскольку есть очень много произведений, исполнение которых дарит чувство глубокого удовлетворения. Безусловно, русская музыка, но в то же время я безгранично люблю творчество Брамса, Бетховена, Моцарта. Всего пять дней назад мы с маэстро Николаем Алексеевым открыли скрипичным концертом Эриха Вольфганга Корнгольда (1897-1957) сезон в Питере, и это был очень захватывающий концерт. Если играешь что-то, что ты не любишь, - значит это и не нужно играть. Когда исполняешь произведение, в этот момент ты должен любить его больше всего.

- Глядя на твою дискографию, можно сказать, что ты также активно записываешься.

- Да, у меня вышло несколько альбомов. В прошлом году их вышло два, и один из них - скрипичная соната Дмитрия Шостаковича, соч. 134, и 24 прелюдии, соч. 34 - на очень известном лейбле "Naxos". Эти прелюдии, насколько мне известно, раньше даже не записывались. Второй прошлогодний альбом вышел к 110-летию со дня рождения Шостаковича, и он содержит его первый скрипичный концерт.

Он был записан с превосходным оркестром, который сейчас находится на подъеме, - это государственный симфонический оркестр Республики Татарстан. Мощный подъем обусловил, вероятно, приход к руководству оркестром очень способного дирижера Александра Сладковского, он привел оркестр к интересным концертам и записям.

- Где состоится твой следующий концерт после текущего визита в Эстонию?

- Поеду на полмесяца в Азию, где за это время пройдет одиннадцать концертов. Следующий концерт состоится в Токио. С 7 по 12 октября концерты там будут прямо каждый день, и в один день их будет даже три.

- Ты играешь на очень солидной скрипке, не мог бы ты о ней рассказать?

- Это скрипка, изготовленная итальянским мастером Доменико Монтаньяной в 1721 году. Ее предоставил мне в пользование сингапурский фонд "The Rin Collection". Мне остается играть на ней еще год, затем придется найти новый инструмент.

Музыкант всегда находится в отношениях со своим инструментом. Инструмент чувствует отношение к себе, ощущает, даешь ли ты ему что-нибудь взамен - если даешь, то даст и он. То же самое в отношениях между людьми, в отношениях в паре.

- Знаешь ли ты предыдущих кавалеров своей нынешней скрипки - то есть кто играл на ней раньше?

- Нет, но я думаю, что их было очень много. Все-таки три века!

- Чем тебе нравится заниматься в свободное время - так мало или много, сколько его у тебя есть?

- Многим нравится, но в последние годы свободного времени все меньше. Тем более что теперь хочется каждый свободный момент быть с дочкой, и для этого я сразу лечу в Вену - хотя бы на полдня. Два дня с семьей - это уже праздник, пять дней - прямо отпуск. Дома тоже много дел - даже эти пять дней, когда они есть, пролетают как один миг. Порой я вынужден месяц находиться вдали от семьи, и это тяжело.

- Как ты приспособился к долгим перелетам?

- Это тяжело, но что поделать. Одна только разница часовых поясов. Например, даешь в Токио один или два концерта и сразу летишь в США - все сразу переворачивается с ног на голову. И сразу должен играть на концерте! Постоянно нужно быть в форме и в то же время осваивать новый репертуар, чтобы не останавливаться в своем развитии.

- Многие родители талантливых детей задаются вопросом, позволить ли своему чаду стать профессионалом в области музыки, ведь эта профессия очень сложная и конкуренция среди музыкантов серьезная. Что ты скажешь тем, кто стоит перед таким выбором?

- Важно понимать, действительно ли у ребенка есть склонность к музыке, и если есть, то обязательно стоит вступить на этот путь. И позднее - например, в случае скрипки на это уйдет как минимум пять лет - можно решить, стоит ли учиться дальше. До тех пор все юные скрипачи более-менее равны, но вот потом становится интереснее, и тогда уже видно, стоит ли двигаться дальше. Разумеется, пять лет - это долгий срок, если ребенок не продолжит заниматься музыкой, но это время все же не будет потрачено зря.

- Спрошу у тебя как у петербуржца: чувствуешь ли ты, выступая в Эстонии, что мы близкие соседи?

- Разумеется. Здесь, в Эстонии, также очень много русских, на концерте в Йыхви ты это чувствуешь. Хотя мы ведь играем не для русских, японцев, эстонцев или австрийцев, музыка - для души, она понятна всем. Если исполнитель, играя произведение, очень точно раскрывает его идею, то эмоции ясны и понятны всем. Ведь у всех людей одинаковые проблемы, связанные с любовью, радостью и горем, судьбой и многим другим. И, к счастью, язык музыки универсален.

- Бывали ли в твоей жизни кризисы?

- Нельзя сказать, чтобы были большие кризисы. Я всегда четко отдаю себе отчет в том, что я могу, а что нет, к чему стремлюсь, что могу сделать лучше, а что не могу. Мне кажется, что кризис наступает тогда, когда человек не видит, что он еще может двигаться вперед, если он считает, что это невозможно. Если ты считаешь, что еще можешь поверить в себя… И у меня бывали неудачи, например, на конкурсах - конкурс имени Сибелиуса в Финляндии не удался. Это, конечно, было не особо приятно, но каждый опыт ценен. И после этого было очень много больших настоящих успехов.

- После аннексии Крыма отношения между Востоком и Западом, мягко говоря, не особо хорошие. Ощущаешь ли ты это в своей жизни?

- Нет, я этого совершенно не чувствую. К счастью, артисты все же испытывают более-менее уважение друг к другу, которое не зависит от политической жизни. Артист - гражданин мира. Например, в России я практически не живу, как и в Вене - я даже не знаю, где именно я живу. Поэтому для меня нет разницы, кто, где и как к чему-то относится - политика полностью проходит мимо меня. Я испытываю к политике умеренный интерес, но мне не приходится выбирать сторону. Если я ничего не могу в этой области изменить - что я могу сделать? Я могу изменить мир только через музыку, могу, может быть, изменить отношение к России и русской музыке, это да. Но Крым или не Крым…