Зачем нам предвыборные обещания?

Эрик Гамзеев, главный редактор "Северного побережья". Фото: Anna Markova

Должен ли политик делать то, что пообещал, или это вообще не важно? 

В вышедшем в этот понедельник номере "Постимеэс" социолог и баллотирующийся в Рийгикогу по списку зеленых Юри Гинтер находит, что провалившиеся политики - это те, кто точь-в-точь претворяет в жизнь свою программу. По его мнению, препятствием на пути развития общества являются и вовсе журналисты, постоянно допытывающиеся у кандидатов, чем те будут заниматься в Рийгикогу, а спустя какое-то время анализирующие, насколько точно были выполнены эти обещания. 

Благодаря этому умозаключению Юри Гинтера по крайней мере определились виновники торможения развития Эстонии. Это докучливые журналисты, которые вновь и вновь у политиков-реформистов спрашивают, почему мы до сих пор не входим в пятерку богатейших стран Европы, хотя еще в 2007 году обещано было добиться этого за 15 лет. Или у лидеров Центристской партии - почему минимальная зарплата в Эстонии наполовину меньше той, которую они обещали четыре года назад? Или у партий нынешнего тройственного союза - почему они построили новое учебное здание Академии внутренней обороны не в Нарве, как в один голос обещали чуть больше двух лет назад, а в Таллинне?

Если предвыборные обещания или коалиционные соглашения ничего не значат, то какой вообще смысл выходить с ними на свет божий? Чтобы просто морочить голову избирателям и будоражить умы? Если к данным перед выборами обещаниям можно относиться небрежно, а потом беззаботно и не опасаясь последствий брать их обратно, то зачем вообще трудиться над составлением программ, проведением дебатов или пререканиями в социальных медиа? Утрируя: вывесить большие плакаты, прицепить номера на грудь соревнующихся и дать стартовый выстрел в соревновании, где в парламент проходит тот, кто наберет больше всего лайков.

Партии могли бы договориться, что при составлении предвыборных программ они, в силу добрых традиций, будут воздерживаться от таких неконкретных и ни к чему не обязывающих слов, как "поддержим", "считаем нужным", "посодействуем" и так далее.

Часто решение о голосовании и рождается только на основании того, нравится или не нравится кандидат. Личностные качества и прежняя деятельность, а также сложившиеся на основе этого взгляды наверняка оказывают большое влияние. Однако партии должны отчетливее друг от друга отличаться прежде всего на основании своих главных обещаний. 

Слишком широкой кажется пропасть, простирающаяся между лозунгами в несколько слов и расписанными на сотнях страниц программами. Последние дают, правда, сливкам политологии материал для многолетнего анализа и толкования, однако довольно мало помогают обычному избирателю, желающему иметь более четкую картину того, что та или иная партия намерена сделать в государстве за ближайшие четыре года.

Это правда, что Рийгикогу занимается прежде всего темами эстонского государства как единого целого. Самым ярким отклонением от этого курса является, очевидно, распределение "крышевых" денег. Однако депутатов выбирают в парламент в 12 округах, и поэтому каждый кандидат должен быть готов ответить на вопросы не только журналистов, но и пришедших на встречи избирателей: "Что ты намерен сделать для нашего края?". Ответа, что, мол, постараюсь защищать свое мировоззрение и выступать за более открытое, справедливое или заботливое государство, недостаточно. Предвидя это, часть устремляющихся в Рийгикогу кандидатов разместили рядом со своими портретами на уличных плакатах одну фразу: "Буду отстаивать интересы уезда!". Таким образом позиционируют себя как поборников интересов или лоббистов местного региона там, высоко на Тоомпеа, где принимаются важные решения и распределяются деньги.

В объемистых программах большинства партий тоже содержится глава о региональной политике, из выборов в выборы утверждающая, что Эстония - это не только Таллинн, что надо бороться с периферизацией, поддерживать жизнь на селе, улучшать жизненную среду, создавать лучшие пути сообщения и ускорять интернет-сообщение, модернизировать региональные программы и так далее. Тут партии мало отличаются друг от друга и, будто сговорившись, к сожалению, остаются неконкретными.

Партии могли бы договориться, что при составлении предвыборных программ они, в силу добрых традиций, будут воздерживаться от таких неконкретных и ни к чему не обязывающих слов, как "поддержим", "считаем нужным", "посодействуем" и так далее.

Планы можно бы написать четко и ясно, а проходящим словом в них стоило бы выбрать "сделаем". Хорошо, если рядом с каждым крупным планом будет указана приблизительная сумма, в которую обойдется его выполнение. Это стало бы понятным меню, на основании которого избиратель смог бы по существу выбрать, какие новые инициативы и перемены он желает видеть в государстве.

Не стоит бояться того, что в реальной жизни чаще всего не получается точно так, как планировалось. Или использовать обеспечивающее пути отступления изложение, поскольку при формировании коалиций сторонам часто приходится сглаживать свои планы. Вопрос в том, насколько аргументированно и достоверно удастся позже объяснить изменение предвыборных обещаний. 

Не нужно стыдиться, к примеру, и давних планов войти в пятерку богатейших государств или повысить минимальную зарплату до 1000 евро. Однако следует потрудиться и дать пояснения, насколько далеко продвинулись на пути к этим целям и почему движение вопреки желаниям происходит медленнее. Разумно было бы также скорректировать прежние цели. Это хуже всего - судорожно доказывать задним числом, мол, мы думали не совсем так и нас неправильно поняли. 

Думающий человек понимает, что предвыборная программа состоит прежде всего из намерений и целей. Она должна быть идеалом в границах реалий, к которому нужно стремиться. Больше всего плюсовых очков, то есть доверия, может добиться та партия, которая сумеет убедить своих избирателей, что отдаст все силы во имя достижения поставленных целей. 

Излагать цели нужно как можно конкретнее. Баллотирующимся в Рийгикогу кандидатам следовало бы практиковать такой подход на предстоящих многочисленных встречах.