"Йыхви - это феномен, и таких Йыхви нам нужно больше!"

Теэт Каск: "Когда человек встает на путь, который ему диктует внутренний голос, то окружающие сначала забрасывают его камнями, но затем наступает критический момент, после которого люди, наоборот, начинают его ценить и уважать". Фото: Jack Devant

С 27 апреля по 5 мая в двенадцатый раз пройдет Йыхвиский балетный фестиваль, на котором одним из главных выступающих будет "Balletto di Milano" с балетом "Анна Каренина" в постановке Теэта Каска. "Северное побережье" расспросило нашего корифея балета о йыхвиском фестивале и в целом о феномене балета как таковом.

- Как бы ты описал феномен Йыхвиского балетного фестиваля, который нынче пройдет уже в двенадцатый раз?

- Если вспомнить, что в других странах крупные танцевальные мероприятия проходят в столицах, там, где в большей степени концентрируется жизнь, то Йыхви - это феномен. У йыхвисцев было в несколько раз больше возможностей увидеть балет высокого уровня, в том числе современный балет, чем у тех, кто живет в других местах. Список выступавших на фестивале артистов вызывает благоговение, начиная с Михайловского театра и Начо Дуато. Билеты на спектакли Дуато в Лондоне, Берлине или Нью-Йорке достать не так просто!

С чисто профессиональной точки зрения йыхвиский феномен - нечто такое, чему могли бы поучиться другие уголки страны, в том числе Таллинн. За фестивалем стоят заслуживающие благодарности люди во главе с Пийей Тамм. Если заниматься делом увлеченно, сосредоточенно и профессионально, то можно добиться чего-то очень важного, основополагающего и прогрессивного. Преемственность фестиваля опирается на хороший вкус и поиск умных ответов на вопрос: как мы можем привлечь хорошие коллективы и артистов в Йыхви? Недавно я был в Корее, и даже там благодаря фестивалю знают название Йыхви - правда, произносят его своеобразно. Йыхви поместил Эстонию на карту балета, и такая инициатива могла бы приходить отовсюду. В этом смысле остальной Эстонии есть чему поучиться у Йыхви.

- Наблюдая за развитием фестиваля со стороны, я приблизительно знаю, сколько пота, крови и слез за этим стоит - что все это досталось не так легко, как может показаться на поверхностный взгляд.

- Теперь "Eesti Kontsert" даже приобрел для нужд Йыхвиского балетного фестиваля специальный танцевальный пол, который должен быть лучшим в странах Балтии. Это тоже показывает, как вера в дело, большое желание и понимание, что такая форма искусства, как танец, нужна людям, что она несет ценности, которые нам больше нигде не найти, ведут вперед. Например, в Таллинне есть сцены, на которых можно выступать, но парадокс в том, что даже в "Estonia" сцена неправильного размера. К примеру, санкт-петербургский Мариинский театр или Финский национальный балет могли бы регулярно давать там представления в полном составе.

Если в Йыхви артисты балета Михайловского театра выступали, то в Таллинне пока нет. Все зависит от человеческого фактора - бетон лить можно, но если нет правильного настроя… При переносе формы искусства в иную среду она приобретает новое качество. Труппы зачастую отправляются в турне для того, чтобы постановка, которую играли в стационаре, обрела дополнительную ценность, чтобы она развивалась - хорошая постановка находится в постоянном развитии. Йыхвиский фестиваль за годы превратился в место, где труппы и спектакли обретают дополнительную ценность именно в плане среды: окружающие люди, позитивная атмосфера, вдохновение. Именно это делает фестиваль хорошим.

- Главным гостем нынешнего балетного фестиваля является "Balletto di Milano", который покажет поставленный тобой балет "Анна Каренина". Не мог бы ты рассказать о миланском театре и своем сотрудничестве с ним?

- Три года назад меня представили руководителю театра балета, оперы и музыки "Teatro di Milano" Карло Песта, и он проявил интерес к моей работе. К тому времени у меня уже было либретто к "Анне Карениной", написанное ранее, когда я при свете свечей наслаждался классикой и в моей голове стали пробегать картины будущего балета. К либретто проявляли интерес, но мне постоянно казалось, что это не то. Наша беседа с Песта уже подходила к концу, когда я мимоходом упомянул либретто. Через две недели Песта позвонил и сказал: "Давай сделаем!".

Милан - европейская Мекка искусства и, можно также сказать, Мекка классического балета. Из Италии балет пришел во Францию, оттуда в Россию, а из России уже прямиком в Эстонию. В месте, где публика видела очень много постановок и большой палец могут очень быстро опустить вниз, мне было нечего терять - я делал то, что умею лучшего всего и во что верю. Результат мы знаем: "Анна Каренина" уже третий год колесит по Европе, причем с нарастающим успехом. В прошлом году этот балет можно было увидеть в Русском театре в Таллинне. Зал был полон, поэтому дали три спектакля.

Если миланская публика что-то одобряет, то можно сказать, что в Европе ты пробился, просунул ногу в дверь. Спустя полтора года я поставил там же "Лебединое озеро". Этот балет тоже оказался успешным: миланская публика и критики приняли его хорошо. "Rai 5", культурный телеканал итальянской государственной телерадиовещательной корпорации, два раза делал о нем обзорную программу. Миланский балет - это частная труппа, и, наверное, именно это придает им смелости принимать решения относительно репертуара, на которые рядовой театр не решился бы. Танцоры великолепны: все рождены танцевать и прошли отличную школу; они молоды, красивы, темпераментны.

- Что лично тебя привлекло в литературном произведении "Анна Каренина" и как вообще происходит адаптация литературы для постановки на балетной сцене?

- Как вообще писатель удостаивается звания классика? Думаю, что это авторы, которым удается прикоснуться к неисчерпаемой сущности жизни, которую человечеству пока не удалось, так сказать, раскусить. Они рассматривают темы, с которыми сталкивается каждое последующее поколение - основополагающие ценности остаются неизменными. "Анна Каренина" была опубликована в 1877 году, однако внутренние поиски личности в наши дни ничуть не отличаются. Поэтому к таким произведениям нужно обращаться снова и снова, чтобы понять, какие уроки мы можем извлечь из них сейчас.

Роман повествует о смелости в поисках себя, о том, осмеливаемся ли мы прислушаться к своему внутреннему голосу и насколько мы позволяем влиять на себя нашему социальному окружению - то есть насколько мы соответствуем его ожиданиям. Это извечный конфликт, который в наши дни по-прежнему актуален. Степень неудовлетворенности человека соответствует размеру этого конфликта. Когда человек встает на путь, который ему диктует внутренний голос, то окружающие сначала забрасывают его камнями, но затем наступает критический момент, после которого люди, наоборот, начинают его ценить и уважать.

Это произведение нередко трактуется, в том числе в русской среде, как история несчастливой любви, но мне кажется, что оно повествует о внутренних исканиях самого Льва Толстого. Анна - словно alter ego Толстого. Толстой прошел в поисках себя путь от богатого плейбоя, который ходил по казино и публичным домам, до аскета, который носил льняную крестьянскую рубаху и отпустил на волю всех своих крепостных. Для Толстого было важно следовать за своим внутренним развитием и наблюдать его - это делает человека человеком, - и это он вложил в "Анну Каренину". В самом начале романа констатируют: мужчина такой-то, женщина такая-то, о человеческом аспекте забывают, и тогда возникает конфликт.

Ставя гениальное произведение на сцене, нет смысла переносить то, что можно прочесть в книге. При чтении романа у меня перед глазами вставали картины того, что происходило между строк. Меня интересовал Толстой как человек и раскрытие романа в этом ключе. Создавая балет, я чувствовал, что могу прикоснуться к чему-то, чего словами сделать бы не смог - танец позволяет пойти дальше романа, потому что происходящее передается не словами и звуками, а движениями.

Советую прочесть книгу Владимира Федоровского "Сергей Дягилев, или Закулисная история русского балета" (издательство "Olion", 2004). Читая эту книгу, понимаешь, что посредством балета можно изобразить, к примеру, отношения между государствами. Когда, например, хотели улучшить отношения с Филиппинами, то сначала туда отправили танцоров балета, а затем приехали политики. Или когда в Советском Союзе умирал какой-нибудь высокопоставленный человек, по телевизору показывали "Лебединое озеро".

В Эстонии осведомленность в области танца могла бы дойти до такого уровня, чтобы мы понимали: маленький народ может на большой сцене посредством танца рассказать свою историю. Аналогичным образом маленькое местечко, такое как Йыхви, способно посредством балета вдохновить известные балетные труппы мирового уровня.

- Ты поступил в балетную школу в возрасте десяти лет. В чем проявилось наибольшее влияние занятий балетом?

- Было само собой разумеющимся выражать себя через движение и видеть в движении акт самовыражения. Это была сверхчувствительность, которую в детстве я не умел выражать, и наша среда не могла понять сверхчувствительных людей, особенно если это был юноша. Сверхчувствительность - очень положительное качество, если учат ее видеть, использовать и понимать. Мне повезло, по счастливому стечению обстоятельств я смог защитить свою чувствительность именно посредством искусства танца: я мог прочувствовать все и вечером в семь часов выразить все это на сцене. С этим связана и тема "Анны Карениной". Я наивно верю, что искусство танца способно стимулировать и способствовать развитию человека.

Танец как средство моей коммуникации с миром никогда не исчезнет. Если говорить об улучшениях, то хотелось бы, чтобы в нашей культурной среде у ребенка, рожденного танцевать, была возможность отыскать этот путь. Благодаря Йыхвискому балетному фестивалю тяга к танцу подкрепляется мотивацией. У нас рождаются танцоры и у нас рождаются другие люди, у которых есть призвание. В Эстонии еще в начале 20-го века жила бывшая солистка санкт-петербургского Мариинского театра Евгения Литвинова, которая создала здесь свою балетную студию, где обучались первые танцоры. В то же время из Европы пришел свободный танец: Айседора Дункан, Мэри Вигман, Рудольф Лабан. Эстоноземельцы читали о них в газетах, и эстонские девушки из разных уездов приезжали учиться этому направлению. Лабан больше всего повлиял на танцевальную среду Центральной Европы, и в его труппе, насчитывавшей около двадцати человек, танцевали четыре эстонки (Негго, Симола, Урьян и Нурк).

Наша танцевальная история - словно ларец с сокровищами, с помощью которого можно создать лицо современного эстонского танца. Синтез Востока и Запада у нас есть в силу истории. Многим странам приходится выдумывать эту легенду, но у нас она есть на самом деле. И память сохраняется, поскольку танцевальная память передается из поколения в поколение. Старший танцор показывает младшему, как танцевали раньше, и через хореографов, которых уже нет в живых, эта цепочка продолжается.

Йыхви - это феномен, и таких Йыхви нам нужно больше - чтобы танцевальные души, приезжающие сюда, нашли среду, в которой они счастливы танцевать вместе. И не только в качестве любителей.