Первый номер Свободной партии говорит о необходимости помогать семьям и детям

Яне Снайт убеждена, что особых перспектив пройти в Рийгикогу у нее нет, но надеется, что предвыборная кампания позволит ей привлечь внимание к необходимости консультирования детей и семей. Фото: Пеэтер Лиллевяли / Põhjarannik

Первый номер Свободной партии в Ида-Вирумаа Яне Снайт прямо признается, что согласилась баллотироваться по списку Свободной партии при условии, что будет первым номером. Ее основной призыв - обращать больше внимания на консультирование семей и детей, чтобы в нашем обществе было меньше сломленных людей.

- Среди баллотирующихся в Ида-Вирумаа первых номеров партий вы остаетесь самой незаметной. Это был сознательный выбор - даже не пытаться провести здесь заметную кампанию?

- Загвоздка в том, что я баллотируюсь по списку Свободной партии, которая не очень активна в этом регионе. Но будем честными: все это требует денег, а их мало.

- Но в отличие от некоторых других партий Свободная партия представлена в парламенте и поэтому получает финансирование от государства. Если посмотреть, как много рекламы Свободной партии на телевидении, радио и в других каналах, то нельзя сказать, что денег нет.

- Некоторое финансирование регионам действительно выделено. Но есть еще одна причина - не все кандидаты являются профессиональными политиками, которые могут днями напролет заниматься только кампанией. И это как раз мой случай. Сегодня (во вторник. - Ред.) я приехала из Майдла, где с самого утра обучала учителей в школе, которую волость Люганузе подумывает закрыть. Я с этим не согласна. Считают только деньги, но не говорят о том, что детям, нуждающимся в особом подходе, требуется именно такая классная среда, которая есть в майдлаской школе.

- Если у вас нет времени, зачем же вы идете в политику?

- Политика - то, что я хочу помогать людям. Наша нынешняя политика такова, что у профессиональных политиков есть время, чтобы действовать. Но беда в том, что им неизвестны насущные потребности учителей и детей - отсюда и причина, почему хотят закрыть майдласкую школу.

- Может, причина все же в том, что в этой школе просто недостаточно детей?

- В Майдла дети особенные. Они нуждаются в камерной и безопасной среде.

- Но если вы не выиграете выборы и не наберете голосов, то и не сможете воплотить свои идеи в жизнь.

- А вдруг сможем? Участвуя в этих выборах, я имею возможность говорить о том, что меня волнует. Разные партии проявляли ко мне интерес и в плане того, что я буду делать после выборов. Я присоединилась к предвыборной гонке практически в последний момент. Когда Свободная партия меня пригласила, я сказала, что у меня два условия: во-первых, я хочу баллотироваться в Ида-Вирумаа, где уже более года работаю в системе поддержки детей и семей, и во-вторых, в качестве первого номера, чтобы иметь возможность привлечь больше внимания к проблемам.

Будем честными, при нынешней избирательной системе я в Рийгикогу не пройду.

- Вы уже заранее смирились с этим?

- В общереспубликанском списке я занимаю 18-е место.

- Но получите здесь региональный мандат - 3000 голосов, и вы пройдете.

- Для этого у меня должно быть много денег и неограниченное свободное время.

- Вы сказали, что работаете в Ида-Вирумаа уже около года, хотя сами не местная. Почему вы ведете свою деятельность, направленную на поддержку детей и семей, именно здесь?

- Потому что в Ида-Вирумаа потребность в этом одна из самых больших.

- Но ведь это обязанность самоуправлений. Они с этим не справляются?

- Я вижу, как государство сейчас взваливает на самоуправления очень много обязанностей: социальная работа, защита детей, образование… Но навыков и знаний нет. Из-за этого закон не выполняется. Закон гласит, что самоуправление должно выяснить, сколько здесь живет детей с особыми потребностями, оценить их состояние и разработать необходимую им модель поддержки, которую школа должна применять. Но ничего подобного не делается, потому что не знают как. И тогда появляются НКО, которые берутся за дело и пытаются наскрести на это денег.

Государство возложило на самоуправления очень много задач, но не помогает им. Это как если бы мне кто-то дал совершенно незнакомое задание и не предложил помощи наставника.

- При взгляде со стороны кажется, что всевозможных НКО и целевых учреждений, финансируемых государством, очень много, и некоторые сторонние наблюдатели считают их паразитическими организациями, которые только поглощают деньги. Как же так получается, что, с одной стороны, вроде как есть деньги государства и целевые учреждения тоже есть, но эта помощь не доходит до тех, кто действительно в ней нуждается? Где это все испаряется?

- Это испаряется потому, что мы создали иерархическую структуру. Большая часть опирается на проектное финансирование Европейского союза, но у нас нет конкретных критериев результативности, поэтому в итоге неизвестно, кто и в каком объеме получил помощь на самом деле. Объем действительной помощи очень мал.

- Все эти разговоры о консультировании и помощи семьям обычному человеку остаются малопонятными. Объясните простыми словами, зачем это нужно и как это происходит.

- Когда человек постоянно живет в состоянии стресса, то есть нижний отдел его мозга беспрерывно решает проблему выживания, то верхний отдел мозга не работает. У мозга нет доступа к ресурсам для того, чтобы человек мог самостоятельно планировать и организовывать свою жизнь и справляться с нею. Это значит, что мы должны помогать людям удовлетворять их основные потребности. То же самое относится к детям, живущим в семьях группы риска, в приемных семьях или детдомах, - они перенесли огромную потерю и травму. Мозг такого ребенка сразу переключается на режим выживания. Когда такой ребенок попадает в мою приемную семью - я знаю, что это такое, потому что я сама приемная мать, - я думаю, мол, со своими родными детьми я справляюсь, можно взять еще одного. И тогда появляется этот травмированный ребенок, который переворачивает устоявшиеся представления, потому что он ведет себя совершенно иначе, и обычный родитель не знает, как быть. Обычный родитель не является терапевтом, неврологом или нейробиологом. Ему нужен совет, как взрослый может помочь такому ребенку в различных ситуациях.

- Поэтому вы и находитесь в списке кандидатов в Рийгикогу? Вы специализируетесь только на одной теме или можете рассказать и об обещаниях Свободной партии?

- Мы можем об этом поговорить, но я чувствую себя более уверенно в социальных темах - думаю, что об оборонной политике я многого сказать не смогу. Но все-таки отмечу: когда мы сталкиваемся с людьми с неизвестной нам неврологической структурой, то оказываемся в беде.

Одна из причин, почему я баллотируюсь, заключается в том, что у нас в Рийгикогу очень мало сильных личностей, отстаивающих "мягкие ценности".

- Есть ли и в Рийгикогу такие люди, которые могут нуждаться в вашей помощи?

- Да (смеется). Имена я называть не стану.

- Вы не считаете, что на выборах слишком увлекаются темами, связанными с деньгами?

- Кажется, что партии соревнуются друг с другом в том, кто даст больше денежных обещаний. Для этого и нужно пробиваться в политику, чтобы доказать, что не всегда вопрос в деньгах. Можно переместить маленькую сумму и добиться гораздо лучшего результата.

Приведу пример. В Эстонии на содержание ребенка, воспитывающегося в детдоме, в госбюджете должно отводиться приблизительно 1500 евро каждый месяц. Когда-то я предложила министру социальных дел взять эти деньги и отдать их вместе с ребенком семье, чтобы ребенок рос там, а не в учреждении опеки. Чтобы семья получила часть этих денег, а остальное потратили на услугу консультирования, чтобы семья понимала, как помочь этому ребенку. Воспитание в семье гораздо благоприятнее для ребенка, и если семья получит поддержку и знания, как помочь ребенку, то результат для общества будет кардинально иным. В Эстонии 1,3 миллиона человек, и каждый человек для нас должен быть на вес золота. Если у нас много сломленных людей, на потребности которых мы не обращаем внимания вовремя, то впоследствии они просто станут клиентами социальной системы.

- Почему именно в последние годы появилось так много надломленных людей, раньше эта проблема так остро не стояла?

- Устройство общества стало гораздо сложнее. Семьи распадаются, появляются странные модели семьи, которые не опираются на биологические потребности человека…

- Вы хотите сказать что-то против однополых семей?

- Люди могут жить как хотят. Я защищаю детей, а они пластичны в своем развитии. Я не поддерживаю предоставление однополым парам права на усыновление. Ребенок должен расти в семье, где есть мать и отец - как женщина, так и мужчина, потому что так задумано природой для продолжения рода.

- В распавшейся семье, где детей воспитывает один родитель, детям лучше, чем в семье однополой пары?

- Их картина мира точно будет иной.

- Есть ли какие-нибудь научные доказательства этого или это ваша теория?

- Я могу привести только точку зрения нейробиологии, согласно которой мозг ребенка очень пластичен, его формирование завершается у мужчин примерно в 28 лет, у женщин - в 22 года. До тех пор он развивается под влиянием той среды, в которой находится.

- Если посмотреть на обещания вашей партии, то они похожи на сказку: снизим подоходный налог, увеличим пособия. Как это возможно?

- Я не совсем поддерживаю снижение налогов, ведь государству нужно на что-то жить. А увеличение пособий должно быть дифференцированным и базироваться на потребности.

- Вы обещаете среднюю зарплату полицейским, служащим Сил обороны и спасателям, полуторакратную среднюю зарплату учителям и т.д. Кому же вы обещаете зарплату ниже средней, иначе ведь не получится - должно быть достаточно много людей, получающих зарплату ниже средней?

- Хороший вопрос. Наверное, это социальные работники. А также люди, работающие в гражданских объединениях, потому что государство ожидает от них очень много добровольной работы.

- Вы активны в Ида-Вирумаа около года. Как вам как человеку не местному кажется: те проблемы, о которых говорят применительно к Ида-Вирумаа, - они преувеличены или нет и нуждается ли регион вообще в особом внимании государства?

- На уровне обычных людей проблема найти работу, а также серые паспорта. Человек всю жизнь здесь работал, воспитал детей, но гражданство не получает. Также есть языковая проблема. Здесь я бы показала пальцем и на государство.

- Что вы думаете о языковом вопросе в Кохтла-Ярвеской госгимназии и в гимназиях в целом?

- В Эстонской Республике гимназия должна быть эстоноязычной. Потому что гимназия - это подготовка к поступлению в вуз. Получение хорошего высшего образования предполагает хорошее владение эстонским языком, если только нет планов учиться за рубежом. Также это вопрос защиты государственного языка и культуры.

- Но где кроется ошибка, из-за которой русские учащиеся основных школ за девять лет не могут выучить эстонский язык?

- В области региональной политики следует подумать об исключениях для приезжающих в регион квалифицированных учителей, специалистов.

- Но ведь содержание основных школ - это задача самоуправления. Следовательно, они с этим не справляются?

- Теперь мы снова возвращаемся к теме того, что государство возложило на самоуправления очень много задач, но не помогает им. Это как если бы мне кто-то дал совершенно незнакомое задание и не предложил помощи наставника.

- Вы говорили о Министерстве социальных дел, в ведении которого многое организовано неправильно, теперь мы дошли до вопросов образования, где тоже есть ошибки. Получается, министерства недостаточно компетентны, раз многое идет наперекосяк?

- К сожалению, вынуждена сказать да, люди приходят туда работать со школьной скамьи, не имея ни опыта, ни знаний, ни навыков. Сейчас я сама учусь в магистратуре Таллиннского университета по специальности "защита детей". Тамошней учебной программе больше десяти лет, но за десять лет в области социальных подходов очень многое изменилось, и если этих нововведений нет в учебной программе, то что я получу? В ходе своей деятельности я освоила больше, чем учась в магистратуре.

Узкие места в работе Министерства социальных дел известны давно, об этом говорю не только я.

- Ваши слова пугают в том плане, что заставляют задуматься - а что если во всех министерствах много некомпетентности, тем более в Министерстве иностранных дел, Министерстве внутренних дел или Министерстве обороны?

- Обо всех министерствах я сказать не могу. Но если взять те контакты, что у меня были с Министерством юстиции и Министерством иностранных дел, то с ними сотрудничество было гораздо лучше.

Возьмем историю маленького Мартина (широко освещавшийся в медиа случай, когда маленького мальчика год держали в учреждениях опеки и хотели отдать на усыновление в чужую семью, хотя у него есть близкий родственник, готовый взять ребенка в свою семью. - Ред.). Скажу честно, что это я при поддержке семьи и с ее разрешения обратилась с этой темой к СМИ. Позднее я от имени нашего НКО направила предложения правовой комиссии Рийгикогу, и она отреагировала очень быстро - поняли, что в законодательстве есть пробел, и Министерство юстиции сразу дало обратную связь.

- На сколько вы бы хотели повысить социальный налог?

- Я бы вообще его не повышала.

- Но вы обещаете сократить очереди на лечение наполовину, а это невозможно сделать иначе, кроме как путем увеличения финансирования здравоохранения.

- В эту тему я не углублялась, я больше связана с другой сферой и поэтому не буду заговаривать вам зубы. Но будем честными - все ли наши звезды и именитые спортсмены, проходящие в Рийгикогу, хорошо осведомлены о том, что там происходит? Нет. Я присоединилась к предвыборной гонке очень быстро, но я достаточно обучаемый человек, и если нужно, то смогу углубиться и в другие темы.

- Вы также входили в руководство Партии народного единства (RÜE) и были одной из ближайших сподвижников руководителя партии, уроженки Кохтла-Ярве Кристийны Оюланд. Как вам кажется, поступили ли с ней несправедливо, вытеснив ее в свое время из Партии реформ и из политики?

- Я убеждена, что с ней поступили несправедливо и ее "ушли". Я встала на ее сторону, поскольку считала, что ее обидели как женщину. Думаю, причина была в том, что Кристина слишком сильно кого-то задела. Она ведь человек прямолинейный и острый на язык.

- Но толку из этой партии не вышло. Почему?

- Маленькая партия и нехватка ресурсов. В период активной работы RÜE мы постоянно призывали малочисленные правые силы объединиться. Так нельзя, чтобы каждый создавал свою партию. Второй аспект - неравное обращение. Одни партии (парламентские партии. - Ред.) получают поддержку из госбюджета, другим приходится платить из своего кармана. Даже уплата госпошлин для участия в выборах маленькой партии не под силу.

- Согласно исследованиям, рейтинг Свободной партии составляет два-три процента. Почему вас привлекают именно маленькие партии?

- На самом деле мне предлагали баллотироваться здесь, в Ида-Вирумаа, в рядах нескольких более крупных партий, но поскольку я хотела быть первым номером, чтобы иметь возможность говорить о важных для меня вещах, то выбрала Свободную партию.

- Но в таком случае вы ведь просто используете выборы в Рийгикогу и Свободную партию, чтобы делать свое дело?

- Они были с этим согласны. По темам, связанным с семьями и детьми, наши взгляды по большей части совпали.

- А Ида-Вирумаа вы за этот год успели изучить?

- Больше чем за год. В студенчестве у меня был ухажер родом отсюда, так что здешние золоотвалы примелькались мне еще с той поры, когда приходилось голосовать на дороге.

8 ВОПРОСОВ

- Сколько голосов Яне Снайт наберет на выборах?

- Буду очень счастлива, если наберу от 100 до 200 голосов.

- Сколько голосов Свободная партия наберет в Ида-Вирумаа?

- Этого я даже прогнозировать не хочу. Зачем же тыкать пальцем в небо...

- Сколько мест получит Свободная партия в Рийгикогу?

- Пять-семь.

- Какой будет средняя брутто-зарплата в Ида-Вирумаа через четыре года?

- Было бы хорошо, если выше 1000 евро.

- Сколько будет стоить в среднем квадратный метр квартиры в Кохтла-Ярве через четыре года?

- 80 евро.

- Кто самый влиятельный политик Ида-Вирумаа?

- Яна Тоом.

- Какие события последних лет в Ида-Вирумаа были наиболее важными - как в положительном, так и в отрицательном плане?

- Первыми приходят на ум два наших последних президента. Тоомас Хендрик Ильвес старался избегать этого региона, и это, возможно, вызвало небольшой раскол, потому что президент должен выступать за единство и единение народа. А те шаги, которые предприняла на благо Нарвы президент Керсти Кальюлайд, были направлены на объединение государства. Если говорить об отрицательных аспектах, то это безработица и то, что из-за нее у людей возникает желание уехать.

- Ваше любимое место в Ида-Вирумаа?

- Этим летом я открыла для себя Нарва-Йыэсуу. Район Люганузе, тамошнее морское побережье. Ида-Вирумаа на самом деле очень красивый.