Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2013/12/26/11986592t1h1c24.jpg)
/nginx/o/2013/12/26/11986592t1h1c24.jpg)
Когда эстонские газеты просят меня написать о русских в Ида-Вирумаа, я всякий раз отказываюсь. Почему именно ко мне обращаются с подобной просьбой? Ведь я не политик и не правозащитник, не общественный деятель и не журналист. Всего лишь поэт и переводчик поэзии.
Кроме того, моя биография почти не связана с этим регионом Эстонии. Я бывал с литературными выступлениями в Нарве и Силламяэ, Йыхви и Кохтла-Ярве. Учился в Тартуском университете на эстонской филологии с некоторыми ребятами из Ида-Вирумаа. Но никогда не жил в этом уезде больше недели. Для моей биографии куда более важен город Выру, в котором я родился и провел почти всю свою жизнь, упомянутый Тарту с его университетом и последние несколько лет Таллинн, где я проживаю сейчас.
Чтобы писать о русских в Ида-Вирумаа, нужно быть компетентным специалистом и хотя бы несколько лет пожить в этом месте - так обычно я аргументирую редактору свой отказ.
Также мне кажется, что не всегда верно выделять русских в определенном уезде Эстонии. Разве русские в Валга и русские в Йыгева - это русские с разных планет? Русские в Ида-Вирумаа пользуются общественным транспортом, банкоматом, Интернетом, магазинами, ходят в театр и читают книжки, как русские в любом другом краю Эстонии.
Я не думаю, что русских в Ида-Вирумаа обязательно нужно учить быть правильными русскими, эстонцами или европейцами. Так же как эстонцев вряд ли обязательно нужно учить быть правильными эстонцами, русскими, европейцами. Человека делает человеком возможность узнавать новое и потреблять культуру, доступность того и другого.
Нынешней осенью я присутствовал на литературном вечере в Таллинне, который был посвящен творчеству выдающегося эстонского поэта Юхана Вийдинга. Находящийся в Старом Таллинне просторный зал Союза писателей был переполнен, публика сидела даже на полу и подоконниках. Всем хотелось услышать прекрасные стихи безвременно скончавшегося поэта, которые декламировали современные писатели.
В какой-то момент я поймал себя на мысли, что являюсь, возможно, единственным русскоязычным зрителем на этом вечере.
| В чем прелесть знания эстонского языка? |
|
|---|
Придя домой, я все обдумывал этот факт. В Таллинне проживает примерно равное количество эстонцев и русских, русских даже немного больше. Нам всем хорошо известно, что великая литература не имеет границ. Но как такое возможно, что в этом же городе на вечере Вийдинга соотношение эстонцев и русских становится 100/1? Наверняка эта культурная социология имеет свое объяснение.
Есть и обратные примеры. Скажем, гостившие и выступавшие в Эстонии поэты, о которых нобелевский лауреат Иосиф Бродский отзывался как о своих друзьях. Допустим, литовский поэт и славист Томас Венцлова. Он приезжал в Эстонию в 2012 году по научной линии, а его поэтические чтения прошли на кафедре русской филологии Таллиннского университета - это гарантировало публику, потому что эстонским читателям это имя почти неизвестно.
Летом 2013 года в Таллинне выступал легендарный московский поэт Евгений Рейн, которого тот же Иосиф Бродский называл своим учителем в поэзии. Но даже это громкое имя не вызвало большого интереса среди эстоноязычной публики.
Где искать причины подобного неучастия одних в культурных мероприятиях других и наоборот? Я сознательно подобрал для этого вопроса слово "неучастие", а не "нежелание". И поступил так потому, что искренне верю в способность культуры разговаривать с многонациональной публикой на понятном всем универсальном языке.
Мне хочется думать, что не откликнуться на приглашение посетить то или иное культурное мероприятие в принципе невозможно - потому что художник творит свои произведения не только для себя, но и с тем, чтобы их увидели другие. "Нежелание" посмотреть картины художника - это "невежливость" к нему и его работе. То есть "нежелание" - это оценка поведения публики, а "неучастие" - это нейтральное фиксирование ситуации: почему представители одной национальности почти не ходят на культурные мероприятия другой национальности?
Впрочем, как мне кажется, вопрос можно ставить и шире. Почему в настоящее время мы вообще так мало интересуемся культурой? Несколько лет назад я выступал в Нарве с лекцией о русской литературе Эстонии. Встреча проходила в Замке Германа, была многолюдной, на ней присутствовали старшеклассники и учителя из нескольких нарвских школ. Я спросил у публики, почему эстонские читатели знают местных русских писателей (их произведения регулярно переводятся на эстонский язык), в то время как русским читателям их имена неизвестны. Публика загудела: никто не хотел соглашаться с таким утверждением.
Тогда мне пришлось прибегнуть к эксперименту. Я назвал присутствующим имена трех писателей (Андрей Иванов, П.И. Филимонов и себя до комплекта) и задал вопрос: если вы не читали произведения этих авторов, то слышали хотя бы такие имена? В ответ последовало молчание.
Когда я вспоминаю эту встречу (а она прошла в чрезвычайно теплой атмосфере, публика живо участвовала в мероприятии вопросами и комментариями), то снова и снова вспоминаю это молчание. Опять же, я нарочно не снабжаю это слово всевозможными прилагательными. Я не пишу "тягостное", "выразительное", "красноречивое", "неловкое". В этом нет никакого смысла. Меня интересует само явление, сам феномен, когда публика не знает своих писателей. Говоря проще, меня интересует вопрос: почему? Каковы причины этого? Как такое в принципе возможно?
Есть ли некая невидимая глазу пружинка или механизм, прикоснувшись к которым, можно наладить устройство нашего общего в целом, чтобы вместо молчания звучали ответы? Чтобы на вечер поэзии Вийдинга приходила русская публика, а на вечер поэзии Рейна - эстонская.
Европейский фонд интеграции граждан третьих стран, Министерство культуры, Фонд интеграции и миграции «Наши люди»
Фонд интеграции и миграции "Наши люди".
Страницы в формате PDF можно скачать здесь: 01, 02, 03.