Антарктическая экспедиция - лучший памятник адмиралу с Сааремаа

Давид Всевиов: "Но почему экспедиция Беллинсгаузена симпатична: она не имела, насколько мне известно, колониальных амбиций. Может быть, именно оттуда берет начало традиция, которая, насколько я знаю, связана с Антарктикой, - никто не претендует напрямую на эту территорию". Фото: Пеэтер Лиллевяли / Põhjarannik

"Северное побережье" приняло участие в торжественных проводах моторного парусника "Адмирал Беллинсгаузен" из Кронштадта в экспедицию, которой отдают дань уважения первооткрывателю Антарктики уроженцу Сааремаа Готтлибу фон Беллинсгаузену по случаю 200-летия его экспедиции. По дороге в Кронштадт мы побеседовали с Давидом Всевиовым об открытии новых земель, плавании под парусом, страсти к путешествиям и о том необъяснимом чувстве, которое заставляет покинуть родные стены и сделать шаг навстречу неизвестности.

- Как бы вы сформулировали смысл вскоре начинающейся антарктической экспедиции?

- Мне это начинание симпатично уже только потому, что оно напоминает нам из истории о чем-то позитивном и приятном. Вот на этом мы могли бы выстраивать и отношения с Россией. Потому что примеров общих позитивных воспоминаний у нас, с одной стороны, довольно много, и в то же время, с учетом нынешней ситуации, быть может, не так уж много. Это нечто такое, что дает нам повод вспомнить - в связи с поступком конкретного человека, Беллинсгаузена, - события, произошедшие 200 лет назад: уроженец Сааремаа первым добирается до Антарктики.

Предпринял бы он когда-нибудь это плавание, если бы не родился именно там, где родился? Если бы его не окружало море, о котором он постоянно говорит и что приведет его позднее в Петербург и в экспедицию, которую мы сейчас вспоминаем? Может быть, это самое важное. Порой я думаю о том, на какие вещи мы очень часто опираемся, обращаясь к прошлому, - это войны, сражения и победы, - и крайне симпатично иметь подобную альтернативу.

- Можете ли вы вообразить ситуацию, в которой вы принимаете участие в экспедиции на всем ее протяжении?

- Вот не могу, потому что хотя Байкал и не море, это до сих пор мой единственный опыт, и я бы не сказал, что чувствовал себя там превосходно. Хотя там был момент, когда я поблагодарил разразившийся шторм - моряки утверждали, что волны на Байкале особенные. На дворе стоял 1980 год и в те края отправилась компания студентов Института истории. Корабль назывался "Комсомолец" и с нами на борту были комсомольцы, которые отправлялись строить Байкало-Амурскую магистраль. Эти "комсомольцы", по всей вероятности, были преступниками, которым предложили отправиться на стройку в качестве альтернативы тюрьме. Корабль был трофейным, из Германии, и он еще даже не вышел из порта, а эти парни, будучи навеселе, уже начали ломиться к нам в двери и чуть ли не нападать - в особенности на присутствовавших в компании женщин.

Но тут разразился шторм, и после этого все дружно стояли известно где и занимались известно чем. Шторм, скорее всего, спас нас от более крупных неприятностей, и после этого мы все были очень дружны. Опираясь на это воспоминание, я никак не могу сказать, что в ответ на такое теоретическое предложение я бы запрыгал от радости до потолка и воскликнул: "Как здорово!". Вместе с тем думаю, что у всех нас подобные путешествия ассоциируются с пальмовыми островами, идиллическим морем, доставляющим наслаждение плеском волн. Если представить такой вариант, то почему бы и нет?! В наши дни вообще сложно отойти от будничных дел, и я представляю, что было бы довольно приятно некоторое время побыть вдали от повседневных хлопот.

- Философский вопрос: если начинается большое путешествие, то когда оно на самом деле начинается?

- Когда как. В былые времена путешествие даже не очень далеко начиналось за несколько недель. В наши дни определенные виды путешествий - например, путешествие в Европу, - стали настолько будничными, что где-то за час до отправления начинаешь закидывать вещи в чемодан, и этим всё ограничивается. Сегодня собирался именно с таким чувством, и в результате пришлось попросить развернуть такси, так как забыл дома очки для чтения.

- Есть ли у эстоноземельцев некий ген, который вызывает этакое ощущение зуда, когда доводится долго оставаться на одном месте? Вспомнить хотя бы путешественника Тийта Пруули…

- Это так. Но распространять это на всех - миллион триста тысяч человек - пожалуй, было бы слишком. Наверняка можно встретить, к примеру, в Вырумаа человека, который скажет, что никогда не был в Таллинне, не говоря уж о Финляндии, - такие люди тоже есть. Некоторые люди обретают душевный покой без путешествий, другим хочется путешествовать - не то чтобы у них на душе неспокойно, просто они ищут другие эмоции.

Говорить, что один народ больше любит путешествовать… Порой, конечно, обстоятельства заставляют людей двигаться - возьмем хотя бы 1944 год, когда многие эстонцы были вынуждены уехать. Таких примеров не счесть, и они касаются очень многих народов - взять хотя бы русскую эмиграцию непосредственно после Октябрьского переворота.

- Представляете ли вы, какая химия возникнет на борту корабля "Адмирал Беллинсгаузен" между членами команды, которые проведут на этом судне несколько месяцев?

- Это, конечно, очень сложная тема, и человеческие взаимоотношения, пожалуй, одна из главных проблем - и не только на корабле, но и вообще в жизни. Ведь описывались ситуации, когда люди, которые прекрасно ладят друг с другом на суше, оказываясь в замкнутом пространстве, где они вынуждены недели и месяцы постоянно находиться друг у друга на виду, оказываются в сложных отношениях. У меня самого подобного опыта нет, но думаю, что у каждого есть такой опыт: проводишь с человеком за одним столом полчаса, и он уже успевает невыносимо надоесть - может быть, ты ему и он тебе. При нахождении на борту корабля это может быть довольно обременительно. 

- Вы плывете на интересном отрезке: Кронштадт - Силламяэ?

- Да, это самый первый отрезок и он постоянно как-то укорачивался. Изначально речь шла об отрезке Кронштадт - Хельсинки, потом Кронштадт - Таллинн, теперь уже Кронштадт - Силламяэ. Но я думаю, что для ознакомления мне хватит - плавание продлится десять часов, и сухопутной крысе этого для начала вполне достаточно. 

- Как следует готовиться к подобной экспедиции?

- Понятия не имею. Я сам позвонил одному хорошему знакомому - он яхтсмен - и спросил, что я должен делать. Он сказал, что на море всегда очень холодно - возьми с собой теплую одежду. Летом это как-то странно - трудно переключиться на мысль, что нужно взять с собой зимнюю куртку. Посмотрим. Но парусник не маленький, насколько я понимаю. Когда была презентация и крещение корабля, я намеренно на него не поднялся: хотел сохранить момент неожиданности до отплытия. Но, судя по фотографиям, внутри довольно комфортно - разумеется, если бы он не качался. 

- Вернемся к личности Фабиана Готтлиба фон Беллинсгаузена (1778-1852). В вашей формулировке, кем он был?

- Это сложно сформулировать одним-двумя предложениями. Думаю, что одним из характеризующих его слов может быть "любознательный". Это был человек, который хотел видеть, хотел открывать, кому было просто интересно жить и кого влекло море - наверное, это самое важное. 

- Насколько подробно вы ознакомились с деталями экспедиции Беллинсгаузена?

- Довольно поверхностно. Думаю, что в Эстонии - и тем более в Морском музее - есть люди, которые занимались этой тематикой очень основательно. Поскольку это уроженец нашего региона - Беллинсгаузен здесь далеко не единственный, есть и другие значимые первооткрыватели, - то это наша тематика. Есть люди, которые владеют этой темой очень хорошо. Меня больше волнует тема, которую я уже упоминал, - связь между настоящим и прошлым и вопрос: что нас сегодня, в настоящем, может интересовать из прошлого и на чем можно бы выстраивать отношения двух государств?

- Что начинающаяся экспедиция даст нашему народу?

- Она даст чувство сопереживания и сопричастности. Мы ведь в свое время сопереживали путешествию парусника "Lennuk" и другим крупным начинаниям. Как сопереживают Отту Тянаку, так можно сопереживать и этому плаванию. С учетом современных технологий, которые у нас есть, - я, правда, не в курсе деталей, но предполагаю, что ход этого путешествия будет освещаться для оставшихся сопереживать на суше зрителей в мельчайших подробностях. Насколько мне известно, в результате этого путешествия появится также небольшой документальный сериал для телевидения. Постфактум будет возможность приобщиться к нему уже посредством телеэкрана (единственным преодолеет весь путь выросший в Люганузеском пасторате видеограф Кристиан-Йоханнес Каск, который снимает для передачи о путешествиях. - Т.К.). 

- Что же все-таки заставляет людей оставлять свой безопасный дом и отправляться в такие экспедиции?

- Это нужно спросить у тех, кто покидает свой дом не на два дня, как я, а на более долгий срок, кто участвует в этой экспедиции от начала до конца - это совсем другое дело, и мотивы у них могут быть очень разными. 

- Как бы вы охарактеризовали феномен Тийта Пруули?

- Тийт - пример этого, и особенно это касается культуры малых народов, что когда у нас есть человек, то что-нибудь будет. Когда-то, когда у нас был Сергей Стадников, у нас была египтология. Нас так мало, и поэтому такие люди, как Тийт, со своими проектами… Не будем сейчас до бесконечности продлевать список этих вещей, но ценность каждого человека и уникальность его начинаний, по всей вероятности, больше потому, что нас очень мало.

Во Франции наверняка найдутся люди, которые предпринимают экспедиции - не найдется один, так найдется другой или третий, - но у нас выбор настолько мал, что если такого человека нет, значит, нет. Если нет такого человека, который испытывал бы такой интерес к испанской литературе, как Юри Талвет, то у нас его нет. Если у нас есть один переводчик с польского языка, то у нас есть и выходят переводы с польского языка; если бы такого человека не было, то не появилось бы и этих книг. К сожалению, такова наша ситуация.

- У вас как человека, который двадцать лет делает передачу "Мистическая Россия", уместно поинтересоваться, было ли снаряжение таких экспедиций, как беллинсгаузенская, частью демонстрации величия империи?

- Во-первых, это требует ресурсов - и у крупных государств ресурсы есть. Но почему экспедиция Беллинсгаузена симпатична: она не имела, насколько мне известно, колониальных амбиций. Да, некоторым островам дадут имена Петра I и Александра I, но это несравнимо с движением крестоносцев. И вместе с тем там не ощущается особенно присущего британцам в XIX веке стремления везде поднимать имперский флаг и провозглашать принадлежность этих территорий кому-то.

Может быть, именно оттуда берет начало традиция, которая, насколько я знаю, связана с Антарктикой, - никто не претендует напрямую на эту территорию. На земном шаре не так много мест, в отношении которых существует соглашение, что они являются собственностью всего человечества, что там не нужно ставить ограды, проводить разделительные линии, границы - и уже это симпатично. И эта традиция начинается с того времени, когда предприняли первую исследовательскую экспедицию в эти края - как Беллинсгаузен в 1819 году, так и британцы, которые прибыли туда практически тогда же. В то же время в Африку плыли с совсем другими целями - да, там тоже открывали земли и территории, но за этим чувствовалось имперское желание включить эти территории в состав своих границ.

- Что вы пожелаете людям, которые вот-вот отправятся в этот долгий и увлекательный путь?

- Столько же эмоций, сколько было у членов экспедиции 200 лет назад, и, разумеется, успешно добраться до цели и вернуться обратно! В случае таких экспедиций это желание, наверное, по-человечески довольно важно.

- Можно ли сейчас сказать, что эта экспедиция гораздо безопаснее и надежнее той, что была 200 лет назад?

- Это нужно спросить у моряков, но логика подсказывает, что по крайней мере теоретически она должна быть безопаснее. Но, к сожалению, несчастные случаи бывают и в наши дни. Надеемся - по крайней мере хочется надеяться, - что в данном случае это практически исключено. Все средства связи, все снаряжение… Впоследствии упоминалось, что те два корабля, что начали путь 200 лет назад, не были специально подготовлены к этой экспедиции. Плавание во льдах не было специфической, повседневной деятельностью этих кораблей. Моторный парусник "Адмирал Беллинсгаузен" специально подготовлен именно к этой экспедиции. 

- Что будет лучшим памятником Беллинсгаузену? Или мы уже сейчас на пути к нему в лице этой экспедиции?

- В каком-то смысле мы действительно на пути к нему и уже возвели ему памятник этой экспедицией. В этом нет никаких сомнений. Но это не означает, что в месте его рождения - которое, правда, точно неизвестно, но примерно в тех краях, - не нужно установить более примечательный монумент, чем тот, что там уже есть - какая-то табличка. Это можно сделать, потому что в тех местах выросло не так много людей, которых мы можем считать людьми с мировым именем.

Кронштадт - Кохтла-Ярве