Андрей Коробейник: Порядок президентских выборов нуждается в основательном исправлении

Андрей Коробейник, член Рийгикогу, Центристская партия Фото: Remo Tõnismäe

Предыдущие президентские выборы стали болезненным уроком для крупных партий. Пять лет назад кампания началась заранее, сильные кандидаты попали под шквальный огонь СМИ и один за другим выбыли из строя.

Все мы помним финальную игру. Рийгикогу не смог с первого раза избрать президента, и члены коллегии выборщиков тоже зашли в тупик.

Во второй попытке в Рийгикогу выдвинули единственного кандидата, который и оказался избран. Так Керсти Кальюлайд стала президентом Эстонии.

Победа Керсти Кальюлайд напоминает достижение австралийского конькобежца Стивена Брэдбери на зимних Олимпийских играх 2002 года. Брэдбери принес Австралии первую в истории страны золотую медаль зимних Олимпийских игр, так как все его противники попадали, не дойдя до финиша. Глагол "to bradbury" означает теперь в Австралии "добиться неожиданного успеха" - и именно такой успех сопровождал Керсти Кальюлайд на предыдущих президентских выборах.

Однако победа одного человека - это проигрыш для всей страны: результат предыдущих президентских выборов и достижение этого результата еще долго будут преследовать нашу политическую элиту. Вместо открытых дебатов и продолжительной кампании кандидатов в президенты мы сейчас видим на президентских выборах табун темных лошадок, который выпустят за несколько дней до дня выборов. Институт президента все больше отдаляется от народа.

В последнее время распространилось мнение, что прямые президентские выборы могли бы улучшить ситуацию. Если бы президента избирал сам народ, репутация главы государства могла бы снова повыситься. Но у такого подхода есть и свои риски, и Керсти Кальюлайд прекрасно их проиллюстрировала.

Французскому писателю и философу Вольтеру приписывают (правда, ошибочно) такое утверждение: "Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать". Керсти Кальюлайд следует противоположной доктрине. В ее мире есть ее убеждение и ошибочное убеждение.

Конечно, у каждого человека - и у президента тоже - могут быть политические предпочтения. Например, мои политические предпочтения во многом совпадают с предпочтениями Керсти Кальюлайд. Но президент должен представлять всех жителей государства, в том числе тех, чьи взгляды ему не нравятся. Однако Керсти Кальюлайд так не считает. Хотя ее политический мандат сильно уступал политическому весу, к примеру, Юри Ратаса или Марта Хельме, она атаковала их по всем фронтам. 

"Вместо открытых дебатов и продолжительной кампании кандидатов в президенты мы сейчас видим на президентских выборах табун темных лошадок, который выпустят за несколько дней до дня выборов".

Андрей Коробейник

В политике такой слепой гнев полезен только для одной цели: он подпитывает рост радикальных движений. Эстония не исключение: рейтинг EKRE за последние пять лет вырос почти в три раза, и немалая заслуга в этом принадлежит нынешнему президенту Эстонии.

Однако представьте, что мандат следующего президента был бы получен в результате прямых выборов. Для этого потребуются сотни тысяч голосов - на порядок (если не на два порядка) больше, чем чтобы стать премьер-министром. Такому политическому гиганту премьер-министр и все другие политики могут показаться карликами, с которыми не нужно считаться.

Эстония уже пробовала этот путь: перед Второй мировой войной Константин Пятс был для Эстонии примерно в той же роли, что и Александр Лукашенко (в его лучшие дни) для Беларуси. Тогда это закончилось для Эстонии плохо, но вопрос даже не в этом.

Действующая Конституция оставляет президенту довольно мало политической силы влияния. Это подходит человеку, который избирается голосами нескольких десятков выборщиков, но гораздо менее подходит предводителю народа, победившему на прямых выборах. Между прямыми выборами президента и действующей Конституцией Эстонии существует определенное идеологическое противоречие, которое может быть разрешено только путем внесения в Конституцию фундаментальных поправок. Или же отказом от прямых выборов президента.

Я вовсе не исключаю, что в ближайшие годы Рийгикогу может принять решение в пользу серьезных изменений, и уже через пять лет президента Эстонии изберет народ. Но я не уверен, что это единственно правильный подход, однако формат президентских выборов в любом случае нуждается в основательном исправлении.

Самым простым шагом было бы прекратить метания между Рийгикогу и коллегией выборщиков. Если Рийгикогу не сможет избрать президента с первой попытки, то на этом роль парламента в президентских выборах могла бы и закончиться. Все последующие туры оставались бы за выборщиками, примерно так, как в случае конклава в процессе избрания Папы Римского.

Нынешний политический пинг-понг наносит ущерб репутации как парламента, так и института президента и приводит к тому, что в последнем туре выборы президента Эстонии превращаются в извлечение кролика из шляпы. Но мы ведь все же не на арене цирка.