Яна Тоом: Хотим ли мы сделать из русских школ потемкинские деревни?

Яна Тоом, депутат Европейского парламента, Центристская партия Фото: Matti Kämärä / Põhjarannik

Летний театр, избирательная кампания или настоящие переговоры, но коалиционные переговоры - несомненно, внутриполитическая тема номер два этого лета. Потому что тема номер один - это по-прежнему будущее образования на русском языке. Или скорее его прекращение.

Мое мнение по этому вопросу известно и с годами не изменилось. Более того, была бы я Мангом или каким-то другим ясновидящим, то могла бы похвастаться тем, что сделанный 10-11 лет назад прогноз сбылся. Напоминаю: русские школы не готовы к переходу и злополучные 60:40 не приносят результат. Мы получим потемкинскую деревню.

"Но было же время!" - воскликнет читатель. "Почему же они не выучили язык?" Это, дорогие мои, к делу не относится. Чтобы обучать языку, надо знать его на уровень намного выше, чем эстонский на уровень С1. Учитель эстонского языка, как и любого другого предмета, - это специальность. Если завтра в классе вашего ребенка вместо учителя физики появится учитель труда, который недавно прошел экспресс-обучение по физике, то это, вероятно, вызовет волну недовольства. А махнуть рукой на русскую школу - это нормально?

Основной аргумент политиков в каждом начинании - это источник доходов. Как в случае с детскими пособиями, повышением пенсии или снижением акцизов. Для перевода образования на эстонский язык источников финансирования вроде как и не надо.

Здесь все понятно: есть хорошие партии, которые уже годами отстаивают эстоноязычное образование, и плохая Центристская партия, которая работает против этого. Как же эти хорошие партии отстаивали эстоноязычное образование? Это всем известно: проявляли политическую инициативу.

Последней проявила себя Лийна Керсна, со стола которой в производство Рийгикогу поступил злополучный Закон о начальном образовании. И теперь, когда плохих центристов выгнали, все взгляды направлены на новую коалицию: определите наконец-то тот год, когда русская школа окончательно исчезнет с лица Эстонии!

У министра наверняка есть четкий план, как быстрее внедрить в жизнь это изменение. Я направила министерству информационный запрос о том, как обстоят дела с переходом.

Вопросов получилось много.

• Сколько учителей эстонского языка работало в русских школах в 2020 году?
• Сколько работает сейчас?
• Если их стало больше, чем в 2020 году, то за счет чего?
• Сколько учителей эстонского языка ушло из русских школ, а сколько пришло - по годам?
• Сколько из учителей эстонского языка в русских школах эстонских филологов?
• Сколько из них переучилось? Каков объем этого обучения?
• Для скольких из них эстонский является родным?
• Сколько учителей, для которых эстонский является родным, подготовлено для русских школ - по годам?
• Сколько из них работает в школе?
• Сколько учителей надо, чтобы всю учебную работу в русских школах можно было перевести на эстонский язык?
• Откуда их планируется взять и за какое время?
• Сколько учеников обучалось в русских школах с 2000 года - по годам?

Я, конечно, немного урезала, но опросник получился довольно длинным, потому что мне хотелось получить адекватную картину о гипотетическом переходе: сколько учителей эстонского языка с профессиональной подготовкой государство направляло в русские школы каждый год и как это число соответствует числу учеников. 

"Учитель эстонского языка, как и любого другого предмета, - это специальность. Если завтра в классе вашего ребенка вместо учителя физики появится учитель труда, который недавно прошел экспресс-обучение по физике, то это, вероятно, вызовет волну недовольства. А махнуть рукой на русскую школу - это нормально?"

Яна Тоом, депутат Европейского парламента, Центристская партия

Но что поделаешь - письмо было длинным, а ответ пришел короткий: "Если исполнение информационного запроса предполагает дополнительную систематизацию и анализ информации с последующим документированием новой информации или если запрашивающее информацию лицо ходатайствует о получении юридических пояснений, то это запрос о получении разъяснения. На ходатайства о получении разъяснения мы отвечаем в течение 30 рабочих дней".

Поскольку никаких юридических пояснений я не запрашивала, то на простом языке это означает: запрашиваемой вами информации у нас нет и для ее сбора нам необходимо время.

Время вышло 27 июня, т.е. около недели назад. Это означает, что Министерство образования до сих пор не располагает такой информацией. Это как-то подрывает политическую волю? Конечно же нет. Потому что русская школа - это такая замечательная вещь, относительно которой можно раздавать различные обещания, не думая заранее про источники финансирования. Более того, когда недавно один эксперт назвал в газете "Ээсти пяэвалехт" учителей русских школ "гнойником", то никто, в том числе министр Керсна, не встал на их защиту.

Меня, да, "испортила" Европа, но представьте себе, какой бы шум поднялся в цивилизованной стране, если бы про мусульманских учителей написали бы следующее: "В хирургии, которую мне довелось изучать в университете, есть золотое правило: дай гною выход, и гнойник сразу же начнет заживать". У нас никто этого даже не заметил.

Дорогие коллеги, те, что уже скоро месяц как ведете коалиционные переговоры, у меня к вам два предложения.

A: Задайте министру образования эти вопросы, и если удастся получить ответы, на что я уже, честно говоря, не надеюсь, то отмерьте семь раз, прежде чем возьметесь за ножницы. Черт его знает, что можно так отрезать...

Б: Если вы считаете, что задавание таких неудобных вопросов - это политический раздор и русские педагоги и есть один большой гнойник, то запишите все свои красивые обещания, в т.ч. повышение пенсий, детских пособий и пособия родителя-одиночки - и создавайте правительство.

Ведь плохая Центристская партия в Таллинне не сможет выполнить и эти ваши обещания - и тогда ой как здорово будет указывать пальцем на Кылварта.