Анвар Самост: Политик, не адаптировавшийся в свободной Эстонии

Анвар Самост, журналист Фото: Erakogu

Эдгар Сависаар является теперь частью прошлого Эстонии. Если еще пару месяцев назад можно было поиграть мыслью о его возвращении в публичную жизнь, то теперь однозначно подведена разделительная черта и начинает расти дистанция, позволяющая постепенно сменить журналистское рассуждение на исторический взгляд.

В вышедшей в 2004 году книге "Peaminister. Eesti lähiajalugu 1990-1992" ("Премьер-министр. Новейшая история Эстонии 1990-1992") Сависаар писал: "Ясно что [Тоомас] Кюммель, [Калле] Муули и [Ханс Х.] Луйк были первыми ростками зарождающейся свободной журналистики. В них кипела жажда поиска большой сенсации, однако не хватало еще опыта, чтобы увидеть истинную подоплеку событий. Поэтому ими оказалось довольно легко манипулировать". Если к искренности многого другого написанного в этой книге можно относиться со скепсисом, то эти слова определенно шли от души.

Одним из главных талантов Сависаара как общественного деятеля было умение создавать сюжеты. На протяжении всех своих публичных ролей он обладал завидной способностью угадывать ожидания общественности или ее части и скудными средствами создавать цепляющую историю, а также строить план действий, на который поневоле должны были равняться другие. Эта способность включала, разумеется, большую долю манипулятивности, которую Сависаар поэтому подозревал и в своих конкурентах.

Зависимые отношения Сависаара с медиа были первыми подобными в современной Эстонии.

Помню, как будучи молодым журналистом, отправился без приглашения на первую пресс-конференцию совета министров, где уже на месте обнаружил, что вопросы были распределены между моими старшими коллегами и, похоже, оговорены заранее. Вопрос вне сценария злил как Сависаара, так и его пресс-секретаря, однако подобных мне становилось все больше, и желающий контролировать журналистику политик начал искать иные возможности, что закончилось основанием и инструментализацией знаменитой центристской газеты "Kesknädal" и в конце концов - Таллиннским ТВ.

Если здесь есть что-то необычное, так это масштаб. Многие другие политики Эстонии тоже пытаются обходить занудный журналистский фильтр и находить прямой путь к общественности или по крайней мере к своим сторонникам - в последнее время, как правило, посредством социальных сетей. В феврале 2022 года премьер-министр Кая Каллас тоже сказала: "Очевидно, очень многие политики споткнулись на том, что [в мейнстримных медиа] есть некий фильтр, которого в социальных сетях нет". Ее ежедневные подробные и профессионально сделанные видеопосты в "Instagram" являются, по сути, современной версией "Kesknädal". 

"Возможно, что Эдгар Сависаар был больше похож на Леннарта Мери, чем мы привыкли думать".

Анвар Самост, журналист

Разумеется, создавать сюжеты невозможно без способности засесть в мыслях и душах людей. Это хорошо получалось у тех попадавшихся на длинном политическом пути Сависаара соратников, которые по какой-то причине не позволили себя "сделать". Таких, кто позднее разочаровались, разругались, обиделись и ощутили себя жертвами манипулирования, было большинство. Возможно, что Эдгар Сависаар был больше похож на Леннарта Мери, чем мы привыкли думать.

Десятки лет журналисты и политики пытались объяснить несравненную популярность Центристской партии и прежде всего Сависаара среди русскоязычных избирателей и пенсионеров. Я предполагаю, что теории о сознательном общении и обращении к этим группам избирателей большей частью ошибочны.

Трагедией и крупнейшей особенностью Сависаара было то обстоятельство, что он был единственным эстонским политиком, относящимся полностью к позднесоветским идентитету и культуре. Все его ровесники и общественные деятели постарше могли иметь ментальные шрамы и влияния советского периода, а Сависаар был однозначно продуктом советского времени. Это не обвинение, просто так оно было. В Латвии и Литве еще имелось несколько сравнимых с Сависааром носителей идентитета, в Эстонии других равных ему по масштабу не было.

Зато в Эстонии сотни тысяч избирателей после неожиданного для них исчезновения СССР задались вопросом: кто я есть? Старый идентитет развеялся в одночасье, поиск нового мог оказаться безрезультатным до самого конца жизни. Сависаар разговаривал с ними - очевидно, большей частью подсознательно, - языком знаков, что создавало безопасное узнавание и поддержку.

Сависаар и сам не смог по-настоящему адаптироваться в свободной Эстонии. Советский Союз не отпустил Сависаара и сделал из него вместо героя восстановления независимости трагическую со всех сторон фигуру. Таким он и останется в истории, что бы нового мы ни узнали на фактологическом уровне лет через пять, десять или пятьдесят.