Вирве Осила: Язык фей - кто как слышит

Вирве Осила. Фото: Matti Kämärä / Põhjarannik

Я часто чувствую, как мое восхищение эстонским языком крепнет и растет, когда я читаю сборник рассказов или стихов. Что можно о чем-то сказать или как красочно можно описать моменты и ситуации, необъяснимо возвышенно и красиво, но иногда и откровенно болезненно и безобразно.

Эстонский язык способен вознести меня и принизить, в зависимости от читаемого текста или невежливых выражений.

14 марта для меня так же важно, как и 24 февраля. В Освободительной войне я, конечно, не участвовала, но немного посодействовала рождению Дня родного языка; как поддержав идею, так и поставив подпись под обращением, которое сондаский школьный учитель Мейнхард Лакс представил руководителям государства.

Ясно помню тот день, когда он пришел ко мне; открыл портфель и разложил бумаги. Чтобы добраться из Сонда в Мяэтагузе, уже довольно пожилому мужчине пришлось воспользоваться тремя автобусами (из Сонда в Кивиыли, оттуда в Кохтла-Ярве и далее в Мяэтагузе), но он сказал, что такой важный разговор нужно вести из уст в уши и от глаз к сердцу.

Итак, мы прочитали написанное им обращение за чашечкой кофе с пирожными; мне оставалось только согласиться, потому что лучше и яснее сформулировать эти мысли я бы не смогла. Я поставила свою подпись и проводила пожилого господина на остановку, ему предстояла такая же долгая дорога, но теперь уже домой.

Когда день рождения Кристьяна Яака Петерсона, наконец, был объявлен Днем родного языка, предусматривающим вывешивание государственного флага, наша радость была велика. И я до сих пор с большим уважением отношусь к Мейнхарду Лаксу. С тех пор мне редко удавалось быть дома в этот важный день; около десяти лет подряд меня приглашали в библиотеки и на общественные мероприятия.

Я выступала в русской и эстонской школах, беседовала с учениками начальных классов и гимназистами, и общение всегда было на эстонском языке. Я ведь когда-то писала о том, что в школах с русским языком обучения этот день должен быть не просто Днем родного языка, а днем эстонского языка. Так и теперь, когда предстоит переход на обучение на эстонском языке, для ребенка другой национальности эстонский язык родным не станет.

Празднование Дня родного языка, безусловно, важно. Но еще важнее использовать свой родной язык. Мне много раз говорили, что мой эстонский устарел. Да, я ведь старый человек и говорю на языке, который достался мне с молоком матери и домашним воспитанием. Всем, кто время от времени меняет правила и правописание эстонского языка, следует прочитать, что Фред Юсси говорит о родном языке в книге "Olemise ilu" ("Красота бытия"). Родной язык нужно уважать и его можно менять, чтобы обогатить язык, а не наоборот.

Разговорный язык, конечно, свободнее письменного. Но мы не пойдем в кино в домашнем халате или в театр в рабочем полукомбинезоне. Я ожидаю, что выступающие на телевидении и радио, на сцене или в парламенте будут правильно и ясно говорить по-эстонски. Мои барабанные перепонки начинают болеть, когда в торжественных и благодарственных речах используется сослагательное наклонение: "Я хотел бы вас поздравить...", "Я хотела бы поблагодарить вас"... Но, пожалуйста! Да скажите же наконец! Поблагодарите и поздравьте! Такие ораторы наводят на мысль, что и не очень-то хотят от души желать добра, больше ради "галочки".

Мне также неприятно слышать паразитические слова из уст многих деятелей общественной жизни. Выходя из дома, прихорашиваются, наверняка можно и за своей речью последить. 

"Эстонский язык способен вознести меня и принизить, в зависимости от читаемого текста или невежливых выражений".

ВИРВЕ ОСИЛА

Некоторые молодые певцы говорят, что английский язык более певучий, чем эстонский. Я, конечно, не могу воспринимать это всерьез. Песни на эстонском языке звучат очень красиво, если слова имеют смысл и у певца хорошая дикция. Эстонский язык, несомненно, звучит мелодично; также диалекты, которые являются особенными и красивыми в разных регионах Эстонии.

Я пыталась по-своему обогатить эстонский язык, находя для стихов слова, которых как бы не существует, но вдруг они появляются и кажутся правильными. Игра слов для меня тоже очень приятное занятие.

В советское время меня сильно ранило, когда оскорбляли мою национальность или порочили мой язык. Один такой обидный случай вспоминается из конца 70-х годов прошлого века.

В Мяэтагузе переехала одна семья, и их младший ребенок был, ну... сейчас говорят - особенным, мы тогда говорили - другим. В возрасте трех с половиной лет он все еще посещал ясельную группу, потому что не разговаривал. Другие дети почему-то называли его Юхим. Прежде чем мы с детьми выходили во двор, мне всегда приходилось перекапывать песочницы и выковыривать дождевых червей, потому что всякий раз, когда червяк попадался на глаза мальчику, он молниеносно проглатывал его. Однако за обеденным столом был более медлительным. Мальчик не был немым, лепетал много и громко, но никаких внятных слов из уст не вылетало, только визги да хрипы и трескотня.

Мы посоветовались с заведующей и попросили маму сходить с ребенком к врачу; очередей тогда не было, и через три дня ребенок вернулся в группу, мать обошла с ним трех врачей-специалистов, и последний, согласно записям - психиатр, в медицинской карте ребенка резюмировал его состояние. "Ребенок здоровый, развитие нормальное, говорит по-эстонски". Точка. Эта трескотня и мямленье были для детского психиатра эстонским языком? Я не припомню, чтобы в молодости я когда-нибудь раньше была так зла.

Сюда можно добавить еще одно воспоминание со времен работы в детсаду.

Из санэпидстанции нас постоянно проверяли и записывали в журнале различные распоряжения. Так как я работала и воспитателем ясельной группы, и старшей медсестрой, то одно предписание по организации моей работы звучало так: "Обязанность медсестры - поместить пробы пищевых продуктов вместе с поваром в холодильник". Я не выполнила это распоряжение, повара не влезли в холодильник.

В День родного языка в этом году мне не до шуток. Закрытие маленьких сельских школ и библиотек никоим образом не свидетельствует об уважительном отношении государства к родному языку, даже с учетом перехода на полное обучение на эстонском языке, которое и так опоздало лет на тридцать. Ведь школы и библиотеки - это колыбели языка, благодаря им родной язык через учеников и читателей оперяется и получает импульс к развитию. Я ставлю знак равенства между (родным) языком и образованностью.

Сегодня, 14 марта, меня пригласили в мою родную школу. Расскажу детям, что мать, бежавшая от войны с Украины, сказала своему сыну, что эстонский язык похож на язык фей. Расскажу им о своем детстве и прочитаю простые стихи. Потому что, когда я думаю о своем доме, своих родителях, лесах и болотах тех дней, я слышу и чувствую, как феи ласкают мой слух и мое сердце.

И посреди волшебной песни смеющийся голос моего отца говорит: "Ты можешь съесть бутерброд или сдобную булочку, если ты проголодалась...". Чудесно!