/nginx/o/2023/04/24/15277852t1h17bb.jpg)
В опубликованном в сентябре 2017 года в "Северном побережье" интервью российский политик, журналист и общественный деятель Владимир Кара-Мурза сказал журналисту Теэту Корстену, что если люди в России ничего не предпримут против режима Путина, то станут соучастниками преступлений его режима. Мы публикуем отрывок того интервью.
Суд в Москве приговорил 17 апреля российского политика, журналиста и общественного деятеля Владимира Кара-Мурзу к 25 годам лишения свободы, сообщает портал rus.err.ee.
Его признали виновным в государственной измене, распространении "фейков" о российской армии и участии в "нежелательной" организации. Послы Британии, США и Канады, пришедшие в суд на оглашение приговора, призвали немедленно освободить политика. Свою поддержку ему выразил министр иностранных дел Эстонии Урмас Рейнсалу.
Представителей СМИ на оглашение приговора Владимиру Кара-Мурзе не пустили. После того как судья закончил говорить, Владимир Кара-Мурза сказал: "Россия будет свободной, передайте всем".
Кара-Мурза принципиально остался в России после начала войны в Украине. Его арестовали 22 апреля прошлого года. Поводом для преследования по делу о "фейках" стало его антивоенное выступление в Палате представителей Аризоны. По мнению правоохранительных органов, там он "распространил заведомо ложную информацию о Вооруженных силах России". После этого на Кара-Мурзу завели еще одно уголовное дело, за участие в деятельности "нежелательной организации". Его обвинили в том, что еще осенью 2021 года в Сахаровском центре он провел вечер в поддержку политических заключенных на деньги фонда "Свободная Россия". О том, что против политика возбудили еще и дело о "госизмене", стало известно 6 октября прошлого года. Ему вменили три публичных выступления в Лиссабоне, Хельсинки и Вашингтоне. Там он говорил о российских политических заключенных и призывал ввести санкции против режима президента Путина.
Правозащитник Ян Рачинский сказал изданию "Можем объяснить", что это приговор за слова. "Кара-Мурза - оппонент нынешней власти. За критику власти судит только ничтожная, слабая власть. И сегодняшний приговор - свидетельство того, что власть сама не верит тому, что говорит", - сказал Рачинский.
- Откуда вы черпаете смелость для продолжения работы в рядах оппозиции в России? Мы ведь все осознаем, насколько это опасно.
- Мы видим, что нынешняя власть заводит Россию в тупик. Европейское государство в XXI веке живет под диктатурой чекистов - это просто в голове не укладывается! В других государствах люди думают о том, как отправить человека на Марс или изобрести автомобиль, который может ездить без водителя, а мы думаем, что сделать, чтобы люди не сидели в тюрьме из-за своих политических взглядов и чтобы выборы проходили честно.
Повсюду это считается само собой разумеющимся, однако мы вынуждены за это бороться. Если мы видим происходящее в нашей стране и ничего не предпринимаем, то становимся соучастниками. Какой у нас еще есть выбор, если мы все это понимаем? Однако я не готов быть соучастником в происходящем.
Мой первый документальный фильм "Они выбирали свободу" (2005) рассказывает о диссидентском движении в Советском Союзе. Я успел взять интервью у нескольких участников диссидентского движения - на сегодня многие из них умерли, - в том числе у Натальи Горбаневской (1936-2013). Она была одной из семи человек, кто в августе 1968 года вышел на Красную площадь, чтобы выразить протест против вторжения в Чехословакию.
Всех их арестовали и отправили в тюрьму или лагерь, но некоторых, в том числе Горбаневскую, поместили в сумасшедший дом, и это было самое страшное, что могло случиться в то время. Я спросил у нее: "Наталья Евгеньевна, объясните, что заставило вас действовать - вы ведь знали, что за этим последует, осознавали риск? Почему вы вышли? Действительно ли те несколько минут на площади стоили всего этого?". И она ответила фразой, которую я никогда не забуду: "Для меня это выступление было эгоистическим поступком: я хотела, чтобы моя совесть была чиста".
Следовательно, мы тоже эгоисты - мы хотим, чтобы совесть была чиста. Да, конечно, порой приходится… Например, моя жена и дети больше не живут в России, и это была вынужденная мера. Я могу сам брать риск, но не могу рисковать жизнью членов своей семьи.
За последние два с половиной года на мою жизнь покушались дважды, и я благодарен за то, что вообще могу здесь сейчас находиться. Первая попытка отравления была в 2015 году, вторая - в этом году, и в обоих случаях врачи говорили моей жене, что шансы на выживание - пять процентов. Только Господь Бог и прекрасные московские врачи - оба раза одни и те же - сумели вернуть меня с того света. Но все-таки: у нас нет другого выбора, мы должны делать то, что можем.
- Как далеко продвинулись следователи в расследовании попыток отравления?
- Никуда. Вместе со своим адвокатом Вадимом Прохоровым я несколько раз подавал заявление, в котором просил возбудить уголовное дело по статье 105, предусматривающей ответственность за покушение на убийство, и никакого ответа мы от них не получили. Официальный диагноз, который мне поставили в больнице, звучал так: "Токсическое действие неустановленного вещества". Это означает, что это был какой-то яд, но какой именно, они не знают. Судя по всему, это был очень сложный и эффективный яд, который за несколько часов так разрушает весь организм, что все внутренние органы перестают работать. Оба раза из-за недостаточности внутренних органов я впадал в кому и был подключен к аппарату искусственного жизнеобеспечения.
Как сложность состава яда, так и то, что он был введен незаметно, приводит к неизбежному выводу, что отравител(ь)и каким-то образом связаны с российскими спецслужбами, это их почерк. Мы знаем, что они занимались этим на протяжении десятилетий, и если уж они способны отравить человека в Лондоне, то в Москве это для них не проблема.
Я не могу точно вам сказать, где и как это сделали, но я абсолютно убежден в том, почему это сделали. Я не сомневаюсь, что это было покушение на убийство: если вероятность выживания пять процентов - так никого не запугивают. Я не сомневаюсь, что это был ответ на мою политическую деятельность в рядах оппозиции, и я считаю, что это был конкретный ответ на одну мою работу, которую я веду уже несколько лет.
Несколько лет назад мы вместе с Борисом Немцовым начали работу во имя того, чтобы западные демократические государства стали вводить точечные санкции в сфере виз и финансов в отношении чиновников путинского режима, которые нарушают права человека и плодят коррупцию. Эти люди, вы ведь знаете, хотят воровать и нарушать права человека в России, а тратить украденное имущество - на Западе: покупать там виллы, люксовые яхты, отдавать своих детей в элитные школы. Мы считаем, что это лицемерие и что пора положить этому конец. Пять лет назад в США приняли первый подобный закон - т.н. акт Магнитского.
Мы с Борисом сидели на балконе в зале Палаты представителей, когда этот акт был принят. Борис тогда сказал, что это пророссийский закон, который когда-либо был принят, так как он направлен против людей, которые нарушают наши, граждан России, права и путем коррупции крадут наши деньги.
- В чем же кроется надежда в связи с будущим России, каким вы видите это будущее? Например, недавно социолог "Левада-центра" Алексей Левинсон на конференции в Таллинне говорил, что путинский курс реально поддерживают 86 процентов россиян.
- Совершенно бессмысленно говорить о каких-то процентах и рейтингах. Гораздо правильнее было бы оценивать действительное положение действующего режима, его позицию, исходя из его собственного поведения. Власть, которую поддерживают 86 процентов, не стала бы фальсифицировать результаты выборов - она бы их просто выиграла. Она не стала бы подавлять альтернативное мнение и не вводила бы в СМИ цензуру, если бы она и без того была популярна - ее аргументы и так приносили бы ей очки. Популярная и сильная власть не отправляла бы своих оппонентов в тюрьму и на митингах не избивала бы мирных демонстрантов дубинками - так поступает трусливая и неуверенная в себе власть.
- Граждане судьи! Я был уверен, что после двух десятилетий в российской политике, после всего, что я увидел и пережил, меня уже ничто не сможет удивить. Должен признаться, что я ошибался.
Меня все же удивило, что по степени закрытости и дискриминации стороны защиты мой процесс в 2023 году оставил позади "суды" над советскими диссидентами в 1960-70-е годы. Не говоря уж о запрошенном сроке и лексике про "врага": это даже не 1970-е - это 1930-е. Для меня как для историка это - повод для рефлексии.
На стадии показаний подсудимого председательствующий напомнил мне, что одним из смягчающих обстоятельств является "раскаяние в содеянном". И хотя веселого вокруг меня сейчас мало, я не смог сдержать улыбку. В содеянном должны раскаиваться преступники. Я же нахожусь в тюрьме за свои политические взгляды. За выступления против войны в Украине. За многолетнюю борьбу с диктатурой Путина. За содействие принятию персональных международных санкций по Закону Магнитского против нарушителей прав человека.
Я не только не раскаиваюсь ни в чем из этого - я этим горжусь. Горжусь тем, что в политику меня привел Борис Немцов. И хочу надеяться, что ему за меня не стыдно. Подписываюсь под каждым словом из тех, которые я говорил и которые вменяются мне в этом обвинении.
А виню я себя только в одном - что за годы своей политической деятельности не сумел убедить достаточно моих соотечественников и политиков демократических стран в том, какую опасность несет для России и для мира нынешний режим в Кремле. Сегодня это очевидно всем, но страшной ценой - ценой войны.
В последнем слове обычно просят об оправдательном приговоре. Для человека, не совершавшего преступлений, единственно законным приговором был бы оправдательный. Но я ни о чем не прошу у этого суда. Я знаю свой приговор. Я знал его еще год назад, когда увидел в зеркале бегущих за моей машиной людей в черной форме и черных масках. Такая сейчас в России цена за немолчание.
Но я знаю и то, что настанет день, когда мрак над нашей страной рассеется. Когда черное назовут черным, а белое - белым; когда на официальном уровне будет признано, что дважды два - это все-таки четыре; когда войну назовут войной, а узурпатора - узурпатором; и когда преступниками признают тех, кто разжигал и развязывал эту войну, а не тех, кто пытался ее остановить.
Этот день настанет так же неизбежно, как весна приходит на смену даже самой морозной зиме. И тогда наше общество откроет глаза и ужаснется тому, какие страшные преступления совершались от его имени. С этого осознания, с этого осмысления начнется долгий, трудный, но такой важный для всех нас путь выздоровления и восстановления России, ее возвращения в сообщество цивилизованных стран.
Даже сегодня, даже в окружающей нас темноте, даже сидя в этой клетке, я люблю свою страну и верю в наших людей. Я верю, что мы сможем пройти этот путь.
