/nginx/o/2018/01/16/7489443t1h8c6e.jpg)
Почему мы страдаем сегодня из-за стремительного темпа роста цен? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, откуда взялся ценовой шок. Едва успел в прошлом году закончиться вызванный пандемией кризис, как мы оказались в кризисе, связанном с начатой Россией в Украине полномасштабной войной. Она стала огромной человеческой трагедией и по-прежнему является большим шоком - в том числе для экономики.
Еще до начала войны мы замечали оживление темпов роста цен, поскольку предложение товаров и услуг по окончании вызванного пандемией кризиса не восстанавливалось так же быстро, как спрос на них. Поначалу мы, как центральные банки, считали это временным явлением, которое пройдет, когда снова начнут действовать прервавшиеся во время пандемии цепочки поставок и предложение будет поспевать за спросом.
Однако все пошло иначе. С разгаром войны резко подорожали многие виды сырья, особенно энергоносители, поскольку как Россия, так и Украина играли большую роль в снабжении мирового рынка различным сырьем. Кроме того, газ и нефть стали для агрессора оружием, с помощью которого можно оказывать давление на союзников Украины.
Мы в Европе особенно остро ощутили влияние роста цен, ведь наша зависимость от российских энергоносителей была значительной. Поскольку Россия начала ограничивать предложения газа Европе еще до начала полномасштабной войны, то влияние инфляции мы почувствовали уже осенью 2021 года. В октябре же прошлого года инфляция в еврозоне подскочила до 10,6%. Такого мощного роста цен не видели за весь период, когда евро находится в обращении, и такой рост далек от уровня в 2%, являющегося целью Европейского центробанка.
В Эстонии мы оказались в еще более худшем положении. В последний раз мы переживали настолько быстрый рост цен в середине 1990-х годов. В результате таких больших изменений радикально поменяться должна была также финансовая политика центробанка. Он не мог больше продолжать курс, стимулирующий экономику и вместе с ней рост цен.
Очень долгое время центробанки волновала слишком медленная инфляция, которая тоже опасна для экономики. Однако на сегодня проблема противоположная, и мы, работники центробанка, делаем все, что в наших силах, чтобы затормозить быстрый рост цен.
Процентные ставки - это главный рабочий инструмент центробанка, с помощью которого можно повлиять на активность экономической деятельности и на спрос. С повышением процентных ставок займовые деньги дорожают. В таком случае товаров и услуг покупают меньше и ценовое давление на экономику ослабевает. Но если экономика прозябает и нуждается в стимулировании, то центробанк может снизить процентные ставки и с помощью этого сделать займовые деньги вновь более доступными.
Летом прошлого года мы в Европейском центробанке после длившейся десяток лет паузы вновь начали поднимать процентные ставки. Так же поступили многие другие центральные банки в мире. В этом году мы повышали процентные ставки в еврозоне уже семь раз, в общем на 3,75 процентных пункта, что является очень быстрым темпом. Но это еще не высокий уровень, если сравнивать с первым десятилетием обращения евро. Однако при таком же, как тогда, процентном уровне инфляция в еврозоне сейчас в разы выше.
Наряду с повышением процентных ставок мы прекратили дополнительную покупку облигаций на баланс Европейского центробанка. Покупка облигаций, прозванная в народе печатанием денег, помогала поддерживать цену денег на низком уровне, чтобы оживить экономику. В условиях явно слишком быстрого роста цен оживление экономики со стороны центробанка таким способом более неуместно. Поэтому мы и начали сворачивать баланс Европейского центробанка, а также уменьшать след центробанка на рынке облигаций.
Рост цен в еврозоне уже начал замедляться. Начавшиеся в конце прошлого года изменения привели прежде всего к снижению цен на энергию. Это связано с тем, что странам Евросоюза удалось найти замену российским энергоносителям быстрее, чем опасались. Однако если мы отложим в сторону сильные колебания цен на продукты и энергию, то, к сожалению, заметим, что в экономике в более широком смысле торможение роста цен еще не началось.
Одним из факторов здесь наверняка является необычно сильное положение рынка труда для столь сложной экономической ситуации. Это среди прочего содействовало сохранению достаточно высокого спроса в экономике еврозоны и давало предприятиям возможность повышать цены с сохранением прибыли. То есть мы в Европейском центробанке должны, вероятно, продолжить повышение процентных ставок, хотя в последний раз мы и сделали это уже более медленными темпами, чем прежде.
Как долго еще будут расти процентные ставки и где тут потолок? Об этом часто спрашивают сейчас меня и других работников центробанка. Могу сказать только то, что Европейский центробанк адаптирует уровень процентных ставок в зависимости от того, что происходит в экономике и как меняются экономические перспективы. Строить точные экономические прогнозы всегда было непросто, однако в последнее время это стало особенно сложным делом из-за переменчивых цен на нефть и другие виды сырья.
Мы в Европейском центробанке решили и сказали, что процентные ставки должны повышаться до тех пор, пока мы не будем достаточно уверены, что инфляция в зоне евро вернется к уровню, близкому к 2%, в течение разумного периода времени.
Как справляются с резким ростом процентных ставок наши предприятия и люди? В Эстонии мы видим, что предприятия до сих пор хорошо справлялись с более высокими процентными платежами. Поскольку на руках у потребителей было много денег, то предприятия могли до последнего времени значительно увеличивать доходы от продаж и прибыль. Людям, в свою очередь, помогало справляться то, что уровень безработицы оставался низким.
Именно утрата рабочего места является для домохозяйств самым большим риском того, что не удастся справиться с процентными платежами. В то же время людей поддержали сбережения периода пандемии и забранные из пенсионной ступени деньги. То есть крупных проблем с платежеспособностью мы сейчас не наблюдаем.
Мы считаем также важным то, чтобы вместе с повышением процентных ставок росли и проценты по депозитам, которые банки выплачивают людям, хранящим свои деньги в банке. Процентные ставки по срочным вкладам быстро стали расти также в Эстонии, и ставка по вкладам на срок более года достигла 3,5%. Тут люди и предприятия могут и сами проявить больше активности и решить, продолжать ли хранение свободных денег на расчетном счете с низкой процентной ставкой или же больше денег переводить на срочные вклады. От роста процентных ставок выигрывают вкладчики.
Это правда, что долговое бремя эстонского государства невелико по сравнению с некоторыми другими странами, однако тревожит то, что равновесие расходов и доходов у нас постоянно нарушалось. Если дефицит бюджета управленческого сектора колеблется в районе 3%, то долговое бремя Эстонии за следующие десять лет удвоится.
"Поскольку на руках у потребителей было много денег, то предприятия могли до последнего времени значительно увеличивать доходы от продаж и прибыль. Людям, в свою очередь, помогало справляться то, что уровень безработицы оставался низким".
МАДИС МЮЛЛЕР, президент Банка Эстонии
Общее состояние экономики Эстонии мы в Банке Эстонии оцениваем сейчас не как четко хорошее или плохое, скорее, можно сказать, что оно среднее. Неуверенность в экономических перспективах сохраняется, война в Украине продолжается и геополитическая напряженность в мире остается острой. Некоторые предприятия и домохозяйства вследствие неуверенности в экономических перспективах и из-за быстрого роста процентных ставок отложили свои инвестиционные и займовые решения на потом.
Конкурентоспособность Эстонии может быть ослаблена, доступность некоторых производственных решений затруднена, прежние цепочки поставок вследствие войны и санкций могут прерваться, а цены повыситься. Рост расходов на зарплаты продолжился. Особенно важно это для нашего экспортирующего сектора, который должен справляться на международном рынке. Именно экспорт, как правило, помогал нам выйти из кризисов. Но поможет ли на этот раз?
Уровень инфляции в Эстонии, который в прошлом году установил рекорд в еврозоне, с августа прошлого года замедлился. На середину нынешнего года мы прогнозируем, что инфляция в Эстонии остановится на уровне 10%, а к концу года окажется ниже 5%.
Рынок труда в Эстонии оставался сильным. Как в последнем квартале прошлого года, так и в первом квартале нынешнего года уровень безработицы был около 5%, а в последние два месяца регистрировалось снижение безработицы. В то же время рост зарплат постоянно ускорялся. Покупательная способность людей вновь начала потихоньку восстанавливаться вместе с замедлением инфляции. Однако покупательная способность, существовавшая до спада, восстановится, судя по последнему прогнозу Банка Эстонии, только к концу 2025 года. Для экономики Эстонии мы прогнозируем по итогам этого года маленький спад, однако предвидим постепенное ее восстановление уже во второй половине этого года.
Мы должны остановить рост цен, и главное средство центробанка для достижения этого - повышение процентных ставок. Если мы здесь замешкаемся или будем колебаться, то рискуем в результате тем, что быстрый рост цен продлится еще дольше, и тогда процентные ставки придется повысить еще больше и на еще более долгий срок. Повышение процентных ставок влияет на жизнь людей, в том числе заемщиков, меньше, чем всеобщее повышение стоимости жизни. По этой причине в интересах всех нас, чтобы центробанки не колебались и инфляция была побеждена.
Сокращенно из доклада президента Банка Эстонии в Рийгикогу, 18 мая
Хельмен Кютт, СДПЭ: Какова ваша точка зрения относительно использования наличных денег и их дальнейшего использования?
Мадис Мюллер: Банк Эстонии рекомендовал людям на всякий случай иметь хотя бы небольшой запас наличности именно потому, что время от времени мы узнаем, что возможны перебои при платежах карточкой или вообще при электронных платежах. Я считаю, наличные деньги важны.
В то же время мы видим, что люди все меньше пользуются наличными при оплате покупок, но объем находящихся в обращении наличных денег все же не уменьшился, и наша, как центробанка, общая точка зрения такова: хорошо, что существует такое равновесие. Даже если электронные платежи одержат победу, то по крайней мере в качестве запасного решения обязательно должны существовать также наличные деньги, и мы хотели бы видеть, чтобы торговцы всегда продолжали принимать наличные, ведь нам известно, что в некоторых странах это уже сегодня стало проблемой. К счастью, в Эстонии - нет.
Урмас Круузе, Партия реформ: В различных обменах мнениями указывалось на то, что часть предпринимателей, может быть, воспользовались этим всеобщим настроем и некоторые повышения цен, может быть, не настолько обоснованны, как они объясняют это ростом входных цен. Есть ли у Банка Эстонии анализ того, имеют ли эти разговоры основания и в какой мере они могут быть оправданны?
Мадис Мюллер: В итоге прибыли предприятий в прошлом году действительно были очень большие. Мы считаем вероятным, что маржи теперь - заглядывая вперед - могут оказаться под большим давлением. Если вопрос в том, имеются ли у центробанка какие-то инструменты, чтобы повлиять на все это, то на самом деле не напрямую. Мы, конечно, наблюдаем за происходящим в экономике, однако непосредственно на цифры прибыли предприятия повлиять не можем. И я не считаю это само по себе логичным. Предприятия все-таки запрашивают за свои товары и услуги столько, сколько согласен заплатить клиент.
Танель Кийк, Центристская партия: Если бы вы оказались в роли правительства республики или парламента, то каковы были бы ваши рекомендации и предложения о том, какие текущие расходы можно было бы урезать или какие новые источники дохода найти? И что бы вы тогда предпочли - поиск источников доходов или урезание расходов?
Мадис Мюллер: Я все-таки удержусь от искушения порекомендовать что-то слишком конкретное, поскольку не считаю правильным делать это в своей роли. Явно возможно и то и другое. Я считаю, что попробовал бы найти возможности для обоих вариантов, но в конце концов это все-таки вопрос чисто политического выбора.
Варро Вооглайд, EKRE: Объясните, пожалуйста, кто эта инстанция или эти инстанции или лица, во владении которых скапливается посредством ценовой инфляции ценность, которую теряют как физические, так и юридические лица Эстонии, а также Эстонская Республика в результате уменьшения покупательной способности денег?
Мадис Мюллер: От быстрого роста цен выигрывают в конце концов те, кто продает более дорогие товары. Если мы знаем, что большая часть этого повышения цен была вызвана подорожанием энергии и прочего сырья, цена которых переносится на все большие и большие товары и услуги, то, например, владельцы и продавцы энергоносителей и сырья и стали этими первыми выигравшими.
Предприятия сумели довольно хорошо переложить на клиентов рост своих входящих затрат и пока не очень сильно пострадали. От повышения процентных ставок выигрывают в первую очередь владельцы этих финансовых запасов, так сказать, владельцы займов и заимодавцы. С одной стороны, в случае банковского займа доход банка действительно увеличивается, мы видим сегодня, что эстонские коммерческие банки более прибыльные, нежели в прежние пару лет. С другой стороны, и для банков финансирование становится более дорогим, если они финансируют посредством облигаций, то этот доход поступает к тем инвесторам, кто покупает эти облигации, и это работает в этом смысле подобно цепочке.
В то же время и центробанк изымает деньги из обращения в экономике. В этом смысле эти выигрыши нигде не скапливаются, а в конце концов денежная масса в экономике тоже может несколько сократиться.