Эрик Гамзеев: Один дополнительный год для изучения эстонского языка, чтобы потом было меньше изгоев

Эрик Гамзеев, главный редактор газеты "Северное побережье" Фото: Matti Kämärä / Põhjarannik

Тем молодым людям из русских семей, которые не выучили эстонский язык в основной школе, стоит пройти годичный дополнительный курс эстонского языка, чтобы в будущем они не испортили свою жизнь и не стали обузой для государства.

Министр образования и науки Кристина Каллас сказала этой весной "Северному побережью", что была потрясена, когда узнала, что в Ида-Вирумааском центре профессионального образования (ИВЦПО) на эстонском языке можно изучать лишь несколько специальностей. То, что это стало неожиданностью для нового министра, много лет занимающегося образовательной политикой, в свою очередь является неожиданностью.

Это одно из крупнейших учебных заведений Эстонии, в котором более 2500 учеников. Это не частная и не муниципальная школа, а государственное учебное заведение. Пресса годами писала о том, что большинство учащихся и учителей не владеют эстонским языком на уровне, необходимом для обучения или преподавания.

Как и о том, что у молодых людей из эстоноязычных семей в Ида-Вирумаа нет возможности изучать профессию в своем родном уезде. В Ида-Вирумаа проживает около 25000 эстонцев. Это больше, чем общая численность населения некоторых других уездов. Примечательно и то, что в одном из предшественников ИВЦПО, Йыхвиском профессиональном училище, еще десятилетия назад на эстонском языке можно было изучать гораздо больше предметов, чем сейчас, и сюда приезжали учиться из других уголков Эстонии.

Недавно на стол министра образования попал 40-страничный отчет о надзоре, начатом в Ида-Вирумааском центре профессионального образования полгода назад, который в целом подтвердил те же проблемы. По требованию министра подал в отставку директор центра профобразования Ханнес Метс.

Конечно, от руководителя учебного заведения зависит очень многое, в том числе, насколько гладко и быстро произойдет переход на эстоноязычное обучение. В то же время необходимо учитывать, что в случае с центром профобразования шахматная доска директора меньше и хороших ходов практически нет.

Большинство учащихся ИВЦПО - выпускники местных основных школ, знание эстонского языка которых близко к нулю. И это несмотря на то, что они потратили более тысячи часов своей юной жизни на изучение эстонского языка, веря в программы основной школы, а государство заплатило сотням учителей за работу по обучению эстонскому языку.

Ханнес Метс сказал, что если выпускники основных школ не понимают даже тонкой детской книжки "Семь друзей Юссике", то обучение конструированию машин или работе оператора химических процессов на эстонском языке было бы пустой тратой времени этих молодых людей и государственных денег. К тому же, кто из специалистов в этих областях согласился бы в качестве учителя заниматься таким бессмысленным делом? Представьте, что вы преподаете свой предмет перед классом в течение многих лет и чувствуете, что большинство учеников его не понимают.

Учитывая это, довольно сложно представить, что даже повышение зарплаты привело бы сюда массу новых учителей, которые были бы сильными в своей специальности, и, кроме того, большими мастерами в пробуждении желания учиться у молодых людей с низкой мотивацией. Но без замены большого количества учителей перейти на эстоноязычное образование нереально.

С другой стороны, если установить порог в части владения эстонским языком для поступающих в центр профобразования выше их способностей, то возникает вопрос, что станет с этими 16-17-летними в будущем. Руководитель Ида-Вирумааского отделения кассы по безработице Аннеки Теэлахк подтвердила, что выпускники центра профобразования массово приходят на регистрацию в качестве безработных после получения аттестата об окончании учебного заведения. Многие остаются в этой роли хронически в течение многих лет. Одной из причин является незнание эстонского языка, поскольку он требуется на все большем количестве рабочих мест и в Ида-Вирумаа. 

"Стоит создать годичный дополнительный курс для тех выпускников основной школы, кто хотел бы продолжить обучение либо в профессиональном училище, либо в гимназии, но чьи знания эстонского языка не позволяют этого сделать".

Эрик Гамзеев, главный редактор

В то же время некоторым выпускникам центра профобразования, хорошо изучившим свою специальность, удается найти свое место в жизни даже без знания эстонского языка. Если бы двери профессионального учебного заведения оказались для них закрыты, изгоев наверняка было бы больше. Как и тех, кто стал бы преступным путем добывать необходимые для жизни деньги. В итоге, это означало бы также дополнительные расходы и проблемы для государства. Люди, которых ждут на рынке труда и которые должны стать налогоплательщиками, туда не попадают. А государству приходится платить больше пособий и тратить больше денег на полицию и тюрьмы.

Кажется, что вырваться из такого замкнутого круга совершенно невозможно, и, может быть, поэтому в этой ситуации десятилетиями незаметно серьезных изменений. Корень проблемы кроется в том, что преподавание эстонского языка в некоторых основных школах с русским языком обучения является, скорее, показной, нежели содержательной деятельностью. На это указывают и отчеты о надзорах, проведенных в этом году в нескольких основных школах Ида-Вирумаа.

Ситуация может улучшиться, когда реформа перехода на эстоноязычное обучение, наконец начатая политиками, станет приносить результаты. Но даже при наличии хорошего плана и благоприятных обстоятельств на это может уйти от пяти до десяти лет. Да и коснется это в основном учеников, которые в настоящее время учатся только в начальных классах.

Что делать с остальными? Одним из решений могло бы стать создание годичного дополнительного курса для тех выпускников основной школы, кто хотел бы продолжить обучение либо в профессиональном училище, либо в гимназии, но чьи знания эстонского языка не позволяют этого сделать. Один год концентрации на изучении только эстонского языка с хорошей методикой и сильными учителями должен принести результаты. Это в том случае, если у самих учащихся будет хоть немного желания, а у их родителей - твердости поддерживать их в этом, а не искать оправдания тому, почему изучение эстонского языка не важно. Это создало бы предпосылку для того, чтобы в будущем в центре профессионального образования можно было преподавать специальности на эстонском языке.

Для государства это означало бы дополнительные расходы, но все же они были бы значительно меньше той денежной суммы, которая впоследствии потребовалась бы на содержание изгоев.