Вирве Осила: Родной язык - такой обычный и все же особенный

Вирве Осила. Фото: Matti Kämärä / Põhjarannik

День родного языка имеет для меня особое значение. Как и родной язык. Хотя - что может быть особенного в языке, которым я пользуюсь каждый день вот уже более семи десятилетий? Но это так.

Прошлой осенью, когда я собирала в библиотеке Мяэтагузе свой последний сборник стихов, я даже несколько раз восклицала: разве не чудесен эстонский язык, и, о боже, как я люблю этот язык! Выражать свои чувства словами - это чистое удовольствие; для всего, что я вижу и слышу, для каждой эмоции, для каждого звука, который я слышу, и для каждого момента, который я переживаю, найдется слово, много разных слов.

Я до сих пор помню случаи и истории из своего детства. В нашем доме много читали. У моих родителей было мало школьного образования, но с лихвой образованности. Отец дарил мне книгу на каждый день рождения и Рождество, а также книги дарили в школе на Новый год. Да, во многом их содержание было связано с той эпохой, но больше было все же рассказов о природе и приключениях, где героями были не суворовцы и не пионеры-герои.

Мир книг был чрезвычайно интересен, и мы действительно много читали. У мамы сохранилось множество книг и журналов эстонского времени, некоторые из них были даже напечатаны старинным шрифтом - их было особенно интересно открывать. Дома мы также много разговаривали. Больше всего щебетала я сама. В каждом моменте было что-то такое, из чего, развивая тему, я придумывала историю, а потом, с многочисленными дополнениями, пересказывала ее родителям и соседним семьям. Мой прадед часто бормотал про себя, поглядывая в мою сторону: "Эта белая трясогузка иногда закрывает клюв?..".

Эстонский язык стал частью меня еще в детстве, и я не устаю восхищаться его красотой и ценить его богатство. Сегодня, конечно, есть много поводов удивляться. Как говорят и пишут мои дорогие соотечественники! Я не имею в виду сленг, который в целом отличный, или намеренное баловство с языком.

В детстве мы иногда ради забавы даже использовали смешанный или искусственный язык, чтобы подразнить взрослых, но в основном мы все же говорили на эстонском языке, который понимали все. В годы моей юности в нашем языке появилось много русских заимствований и образованных от них выражений, но, оглядываясь назад, я думаю, что это все же не было таким доминирующим, как нынешний эстонско-английский или бог знает какой еще смешанный язык.

Когда я слышу, как наши лингвисты бодро утверждают, что с эстонским языком все в порядке, тогда да, я соглашаюсь: с эстонским языком все в порядке, а вот с говорящими на нем нет. Признанный преподаватель эстонского языка рассказывает в радиоинтервью: "…tšättisime õpilastega ligi poole koolitunnist ja lõpuks tuli neid keelata feikimast" ("...мы почти пол-урока чатились с учениками и в конце пришлось запретить им фейковать"). Неужели в эстонском языке не хватает слов?

Или руководитель детского учреждения с университетским образованием заявляет во время забастовки учителей, что "ikkagist õnnestus osasi rühmasi lahti hoida" ("нам все же удалось сохранить несколько групп открытыми"). Да, это эстонский язык, заимствований нет и даже количество букв совпадает; то, чего не хватает в двух словах, добавляется в одном. Но слышать такую неправильную речь очень больно! Откуда в нашем языке взялись эти (и другие) gistid, и почему мы не произносим окончания множественного числа? Неужели воздух заканчивается раньше? А эти слова-паразиты! Если говорящий в предложении из шести слов трижды произносит siis или eks ole, то... ну понятно!

Лично мне нравится играть со словами, придумывать глупые словечки и использовать их в хорошей компании, чтобы повеселиться, что снова дает повод восхищаться богатством, гибкостью и возможностями эстонского языка. Однако я не высмеиваю свой родной язык, не коверкаю и не уродую его.

Я, конечно, ценю все языки и даже завидую тем, кто говорит на иностранных языках; я росла, постоянно слыша русский язык и, хотя владею им, больше не хочу на нем говорить. Почему же дочери и сыновья нашего маленького народа зачастую не ценят свой родной язык?

И все же я ловлю себя на мысли: что означает конкурс эстонской песни ("Eesti Laul")? Раз из названия убрали евро, то он мог бы остаться просто конкурсом песни. Ведь эстонского в этом конкурсе мало. Да и песенного тоже мало. Нельзя ведь считать песнями, когда белые эстонские мужчины средних лет выделывают на сцене коленца или когда финские "плохие парни" демонстрируют на сцене свои задницы.

Когда-то в нулевые один автор стихов для песен сказал, что пишет тексты для того, чтобы не приходилось просто петь "ла-ла-ла". Когда я иногда слышу пение так называемых звездочек, у меня возникает мысль, что они могли бы просто петь "ла-ла-ла" - тогда мне не пришлось бы напрягаться, чтобы понять слова. 

"Как эстонка я принадлежу к меньшинству в Ида-Вирумаа, и именно поэтому эстонский язык в своей обыденности для меня очень особенный".

Вирве Осила

Меня многое беспокоит в использовании языка. Реклама, конечно. Удивительно, что тексты читают актеры - как они могут произносить такие ляпсусы? Неужели им не разрешается исправлять слова или предложения? Каждый божий раз, когда я слышу слово "pesukaitsmed", у меня в голове "выбивает пробки" и мне хочется навсегда вырвать букву "m" из этого слова, чтобы осталось правильное и корректное "pesukaitse".

Нецензурная лексика в общественных местах также вызывает беспокойство. Нам не обязательно говорить вслух все, что мы знаем. Разве песня или разговор стали бы беднее без сдабривания их жаргонными названиями наружных половых органов? В конце концов, есть еще и внутренние органы. Наверное, было бы очень забавно, если бы какой-нибудь стендап-комик добавил своему монологу перчинки, упомянув желудок, аппендикс, печень или диафрагму. Думаю, зрители обхохочутся.

Один хороший знакомый недавно сказал: "Я знаю названия, расположение и функции этих органов, но не понимаю, почему их часто употребляют в речи". Иногда забористое словцо действительно помогает прояснить ситуацию, но от беспрерывного потока грязных ругательств у тех, кто вынужден это слушать, уши вянут.

В прошлом году ко Дню родного языка я написала стихотворение "Minu Eestimaa maastikud" ("Пейзажи моей Эстонии"); учительница родного языка в маленькой сельской школе повесила его на стену в своем языковом классе. Это вызывает у меня гордость. Нет, не из-за себя, а потому, что я могу написать о своей родине на родном языке так и такими словами, чтобы поэтически выразить свои чувства в несколько иной форме.

Как эстонка я принадлежу к меньшинству в Ида-Вирумаа, и именно поэтому эстонский язык в своей обыденности для меня очень особенный, возможно, поэтому я такой лингвистический педант. Я знаю, что всякий язык меняется и обновляется, но он не должен превращаться в косноязычие. Эстония такая маленькая; нас, эстонцев, так мало на этом плитняковом клочке земли, что мы просто обязаны поддерживать чистоту нашего языка. Если ведущая фигура эстоноязычного образования в одном из наших городов говорит на моем языке так, будто мешает кельмой застывающий цемент, я с сомнением и колебаниями отношусь к его компетентности на этой должности.

В моем эмоциональном календаре годовщина республики и День родного языка - два самых важных знаменательных дня; к счастью, промежуток между ними небольшой, так что торжественность первого не успевает рассеяться в жестоких буднях, как сердце наполняется новым благоговением. Давайте говорить, читать и петь на нашем прекрасном, замечательном родном языке правильно, ясно и чисто, без всяких сомнительных добавлений и скабрезных нюансов.

Того, что мы вывешиваем государственный флаг 14 марта, недостаточно для сохранения языка. Когда мы уважаем свой дом и свой язык, мы уважаем жизнь и самих себя.