:format(webp)/nginx/o/2019/01/11/11709118t1h9af6.jpg)
Свои дети выросли, но, будучи семьей кризисного ухода, Маарика и Гуйдо всегда могут вспомнить, что значит жизнь с младенцем. В настоящее время они ухаживают за шестимесячным ребенком, которого бросила в больнице его мать-алкоголичка. Их дом в волости Тойла на протяжении двух лет был промежуточной станцией для одиннадцати детей, которым срочно требовалась безопасная среда.
Гордость Эстонии
/nginx/o/2025/02/28/16690379t1h354d.jpg)
На этот раз народ представил на гала-мероприятие "Гордость Эстонии" более пары сотен достойных признания историй, которые были рассмотрены жюри во главе с Иво Линна, отобравшим девять из них.
Гала-церемония "Гордость Эстонии", на которой чествовали всех героев, транслировалась на телеканале TV3 в воскресенье, 23 февраля.
По словам Сигне Суур, исполнительного руководителя "TV3 Grupp Eesti", гала-церемония "Гордость Эстонии", которая нынче вышла в эфир уже в пятнадцатый раз, является самой особенной телевизионной программой года, поскольку она наполнена позитивом и прекрасными посланиями, подтверждающими, что добро все еще существует.
Гала-мероприятие состоялось в Цветочном павильоне в Таллинне. Награду Маарике и Гуйдо вручил актер и режиссер уроженец Йыхви Эльмо Нюганен.
Чтобы стать гордостью Эстонии, кто-то должен заявить - в хорошем смысле слова. У Маарики и Гуйдо было двое заявителей. "Потом мы узнали, что написали моя сестра и теща нашего сына, - сказал Гуйдо. - Мы ведь делаем это не ради титула, но все равно приятно, если кто-то замечает", - добавил он.
Мы навестили Маарику и Гуйдо в позапрошлый вторник, когда малышу исполнилось шесть месяцев. Во время интервью он безмятежно спал в соседней комнате. К счастью, у него нет проблем со здоровьем. "Врач сказал, что с учетом его происхождения он родился в рубашке. В больнице сразу после рождения его вылечили от одной бактерии и он попал к нам в возрасте трех недель", - рассказывает Гуйдо.
Поженятся в 50-ю годовщину совместной жизни
Маарика говорит, что она все еще антоновка (ее фамилия Антонов), а не Теллис. Но не потому, что Гуйдо не хотел на ней жениться.
- Мы дважды ходили регистрироваться, - вспоминает Гуйдо. - Однажды Маарика забыла свой паспорт. Вот здорово! В следующий раз мы случайно попали именно в ту среду месяца, когда ЗАГС был закрыт. Тогда Маарика сказала, что в третий раз не пойдем, значит, нам и не нужно.
- Мы вместе уже 26 лет. Мы поженимся, когда исполнится пятьдесят лет совместной жизни. Такой план уже есть, - подтверждает Маарика.
Первому младенцу, переданному в дом Маарики и Гуйдо, было всего шесть дней от роду.
Сейчас жизнь с маленьким гражданином мира кажется им проще, чем когда их дети были совсем маленькими - на сегодня сыну уже 23 года, а дочерям 21 и 18 лет. "Когда наши дети были младенцами, мы были все же очень молоды, - говорит Маарика. - Как родитель ты воспринимаешь это немного легче. Не слишком задумываешься".
Гуйдо сравнивает это с бабушками и дедушками, которые не беспокоятся из-за каждой мелочи, потому что им помогает жизненный опыт.
- Мы на самом деле воспитывали наших троих детей тоже по-разному. С первым ребенком мы следили за тем, чтобы все было как следует выучено. С третьим ребенком, образно говоря, все сводится к вопросу: ты сегодня была в школе [дочь еще учится в гимназии. - Ред.]. Или когда у сына были рождественские вечеринки, вся его одежда была выглажена и отутюжена. А у младшей дочери мы спрашиваем: "Завтра вечеринка, тебе есть что надеть?" Когда ты вырастил троих детей, у тебя появляется такая уверенность.
Каждое расставание тяжело
Если для своих детей Маарика и Гуйдо останутся матерью и отцом навсегда, то как семья кризисного ухода они живут с осознанием того, что однажды с принятым на время ребенком придется расстаться. В следующем месяце также этого малыша передадут в опекунскую семью и он станет жить со своей тетей.
- Семья кризисного ухода является временной, пока не будет вынесено новое решение суда и не будет найдено более постоянное решение для ребенка, - объясняет Гуйдо. В нынешнем случае опекунская семья является более долгосрочным решением. "Не все дети могут быть усыновлены, например, если мать и отец не лишены родительских прав, но права приостановлены. Такая ситуация может длиться годами. Отец все время обещает исправиться, и судья дает ему еще один шанс. Но на деле этого не происходит".
Хотя Маарика и Гуйдо знают, что не стоит привязываться к своим подопечным, каждая разлука дается им нелегко. "Самое трудное - это отдавать или возвращать младенцев и маленьких детей. В этот раз нам будет особенно тяжело, я уже вижу это по глазам Маарики. Конечно, мы справимся, но он уже так долго был с нами, что мы к нему привязались", - говорит Гуйдо.
Тяжело бывает и тогда, когда приходится возвращать ребенка туда, откуда его забрали. "Потому что ребенок оказался у нас из-за проблем в его доме. Просто так к нам никогда никто не попадет. У нас было двое детей, которых к нам привезли из-за того, что мать их била, но потом они снова вернулись домой", - говорит Гуйдо.
Семья кризисного ухода не может решить будущую судьбу детей, но она может обеспечить домашнее тепло и любовь, когда ребенок в этом больше всего нуждается.
Маарика и Гуйдо также могли бы стать семьей особого ухода, которая предназначена для детей с более серьезными проблемами, которым требуется особая самоотдача и поддержка.
- Я знала, что одному 13-летнему мальчику нужна семья особого ухода - у него были серьезные проблемы с поведением, и он был агрессивным. Но в то время все наши родные дети еще жили дома, и они не были готовы к появлению в доме агрессивного ребенка, - вспоминает Маарика.
- Когда мы услышали о возможности стать семьей кризисного ухода, мы начали развивать эту идею. Мы прошли обучение, и к тому времени наши старшие дети уже вылетели из родительского гнезда. А живущая дома младшая дочь тоже не была против, - продолжает она.
/nginx/o/2025/02/21/16672674t1hf1d2.jpg)
Дом, где любят собак
Сейчас у Маарики и Гуйдо дома живут восемь четвероногих друзей.
/nginx/o/2025/02/21/16672673t1h0105.jpg)
Четыре кавалер-спаниеля и золотистый ретривер больше приспособлены для содержания в помещении; два хаски и самоедская собака предпочитают обитать во дворе. По словам Гуйдо, пушистые компаньоны просто незаменимы для детей, живущих в семье кризисного ухода.
- Я помню, что первого ребенка привезли к нам в одиннадцать часов вечера. Мы сидели на кухне с сотрудником службы защиты детей, она сказала, что ребенок очень замкнутый и ничего не говорит. Вдруг мы услышали смех из другой комнаты. Оказалось, что собака подошла к ребенку и начала с ним играть. Чиновник по защите детей впервые услышала, что ребенок вообще смеется, - вспоминает Гуйдо, как быстро освоился их первый подопечный, которому было почти три года.
Также другим детям собаки помогли преодолеть барьер.
- Это так естественно - собака ничего от него не ждет. Она подходит к ребенку и просто находится рядом. Это очень важно для ребенка. Потому что мы, взрослые, всегда чего-то ждем, например, чтобы ребенок сидел прямо или вел себя правильно. А собака не ждет. И наши маленькие собаки по своему характеру такие, что они хотят, чтобы их обнимали и гладили. Кавалер-спаниели забираются под бок и создают ощущение безопасности.
В свое время кавалеров взяли в семью, потому что, как и золотистые ретриверы, они хорошо подходят в качестве собак-терапевтов, а Маарика - игровой терапевт. Однако их все же не используют в качестве собак-терапевтов.
Когда Гуйдо был председателем совета Полярной мызы Кукрузе, в доме появились хаски и самоед, поскольку возникла идея открыть собственный питомник ездовых собак. Ведь что может быть большим магнитом на Полярной мызе, чем живые пушистые экспонаты?
- Чтобы сделать собачью упряжку, нужны четыре собаки. У нас есть три подходящие собаки, но у одной из них такое заболевание, что, когда надеваешь на нее упряжь, она начинает кашлять. На самом деле мы купили и четвертого щенка, но он подхватил клещевую инфекцию и прожил всего несколько дней. Потом возникла депрессия и долго еще не хотелось даже думать о том, чтобы завести еще одного щенка, - рассказывает Гуйдо.
Тем временем волость Тойла прекратила содержать музей на Полярной мызе, и в настоящее время мыза выставленана продажу.
Сейчас семья больше не занимается разведением собак. "Последний помет был, когда появились первые дети, и стало тяжело. Ты либо занимаешься детьми и по ночам не спишь из-за малыша, либо не спишь по ночам из-за щенков".
По той же причине семья перестала участвовать в соревнованиях собак. "Те, с кем я ходил на выставки, получили свои титулы чемпионов Эстонии, а чтобы ездить за границу, нужно быть особым фанатиком. Некоторые так и делают, там каждую неделю проходят различные состязания, но мы этого не хотим. Сейчас все наши собаки - просто домашние любимцы", - говорит Гуйдо.
Исключены ли кошки в семье, где так много собак? "Одна кошка стала сама к нам захаживать и осталась с нами жить, но после появления хаски, она перебралась в дом соседа", - посмеивается Гуйдо.
Распорядок жизни должен быть гибким
Почему в Эстонии активных семей кризисного ухода меньше, чем пальцев на одной руке, хотя нужно было бы не менее десяти?
Гуйдо называет одной из причин то, что это относительно новая услуга, а каждое новое дело требует новых знаний и навыков, а также времени. Вот почему они готовы рассказывать о своем опыте в медиа. "Если бы в Ида-Вирумаа нашлась бы хотя бы одна семья, которая согласилась бы попробовать, это уже был бы прогресс".
Быть семьей кризисного ухода не каждому подходит по укладу жизни. Нынешняя работа Маарики и Гуйдо позволяет это: Гуйдо работает завхозом в Кийкласком детском доме, а Маарика - спецпедагогом и игровым терапевтом в "Jõhvi Lasteaiad" и административным координатором в Кийкласком детдоме. Оба они также могут работать в домашнем офисе и по очереди присматривать за подопечным ребенком.
Когда один ребенок уходит, нужно быть готовым к появлению следующего в любой момент, и никогда не знаешь, какого возраста он будет.
- Вы должны быть готовы взять ребенка, но это не значит, что вы вообще не можете строить собственные планы. Если я иду в кино, мне не нужно бояться, что мне придется уйти посреди сеанса. А если мы уезжаем, например, на два дня, мы сообщаем об этом в Детскую деревню SOS, которая координирует услугу семьи кризисного ухода, - объясняет Гуйдо.
Обычно семье кризисного ухода передают одного ребенка. Но у них бывало и по два одновременно, например, дети из одной семьи. "А когда привезли нынешнего младенца, у нас в семье был пятнадцатилетний подросток. Поскольку ему оставалось жить с нами месяц, мы приняли нового ребенка", - рассказывает Гуйдо.
Иногда случался месячный перерыв, но в последнее время перерывов больше не бывает.
- Все больше самоуправлений присоединяются к этой услуге и предпочитают семью кризисного ухода, а не приют, который все-таки является учреждением. Недавно была история, когда самоуправление поместило ребенка в приют, и за сорок дней он стал апатичным. Потому что, когда ребенок плачет и никто не обращает внимания, в какой-то момент он перестает плакать. Приюты переполнены, и персонал просто не справляется, - рассуждают Маарика и Гуйдо.
То же самое происходит и в больнице, где ребенка, оставшегося без родителей, кормят и ухаживают за ним, но на большее времени не хватает. "Все делается так, как надо, но никто не сидит рядом с бодрствующим малышом и не играет с ним, как ты делаешь это дома со своим ребенком", - отмечает Гуйдо разницу между домом и учреждением.
От трех недель до восьми месяцев
По словам Маарики и Гуйдо, услуга семьи кризисного ухода организована настолько хорошо, что им не приходится заниматься бюрократией, а можно просто быть рядом с ребенком. "Из Детской деревни SOS каждый месяц приезжает сотрудник службы поддержки семьи, чтобы проверить, как дела у ребенка, и сам пишет отчеты".
Общение ребенка с биологическими родителями обычно организует сотрудник службы защиты детей по месту жительства ребенка, и не обязательно принимать их в своем доме. "Вам не обязательно присутствовать на встрече, но я присутствую. Однажды мы пошли на встречу с матерью ребенка. Ребенок сидел у меня на коленях и за полчаса даже не взглянул в ее сторону. Он прижимался к моей к груди, так сильно боялся мать", - описывает Гуйдо.
Такие моменты, конечно, эмоционально мучительны. "У нас жила девочка-подросток, которая призналась мне в том, что ее изнасиловали, о чем она никому не рассказывала. Тяжело такое слышать", - признается Гуйдо. "Однако мы можем в любое время получить психологическую консультацию", - добавляет Маарика.
Дети живут у Маарики и Гуйдо от трех недель до восьми месяцев. Как много они знают о дальнейшей судьбе своих подопечных?
- Некоторые исчезают, так что о них ни слуху ни духу. Мы не имеем права спрашивать, и мы не лезем не в свое дело. Но с родителями некоторых детей мы поддерживаем связь. Например, новая мама нашего первого подопечного-младенца присылала нам фотографию каждый месяц, пока ему не исполнился год. А наш первый подопечный ребенок, трехлетний мальчик, переехал жить к своей бабушке, и мы навещаем друг друга, - рассказывает Гуйдо.
Маарика и Гуйдо никогда не чувствовали, что они исчерпали себя. Они готовы помочь следующему ребенку, который больше всего нуждается в мире, покое, безопасности и любви.