Анвар Самост: Затянувшееся влияние ковида

Анвар Самост, журналист Фото: Eero Vabamägi

На прошлой неделе Госсуд принял действительно важное решение, посчитав, оценивая назначенное полицией демонстранту наказание, что оно было безосновательным, поскольку свободу выражения можно ограничивать в Эстонии, только когда для этого имеется весомая причина. При этом не важно, что именно было написано на плакате. Надеемся, что в дальнейшем полиция не сможет произвольно ограничивать свободу слова.

Если кому-то кажется, что речь идет о единичном эпизоде, то наверняка это не так.

При похожем случае с запланированной демонстрацией в поддержку Палестины Тартуское отделение полиции изыскало возможность не выдавать разрешение для проведения публичного собрания, утверждая, что на собрание "могут явиться" люди с плакатами, которые могут содержать оправдание агрессии. Тут суд тоже дал окончательную оценку, что, применяя таким образом ясновидение, нельзя ограничивать основные права и свободы.

И еще. Прошлой осенью полиция изъяла у одного мужчины копию лихулаского памятника. Имущество конфисковали в тот момент, когда мужчина вез его куда-то по Таллиннской окружной дороге. Полиция пришла к выводу, что этого достаточно для создания описанной в законе об охране правопорядка непосредственной угрозы для общественного порядка, вновь как бы читая мысли и зная, что планируют сделать с камнем или как его экспонировать.

Почти полгода продолжались странные подтасовки и отнекивания без возвращения монумента его законному владельцу. Очевидно, с самого начала в курсе дела был министр внутренних дел, полагавший, что монумент может являться запрещенным символом, каковым он точно не был. Тем не менее государство заказало для проверки простого факта две семиотические экспертизы, из которых, как и ожидалось, следовало, что призывающих к агрессии символов на памятнике нет. Тем временем полиция предоставила информацию, что они могут уничтожить памятник. 

"Со времен пандемии мы вынесли любовь чиновников регулировать и ограничивать абсолютно все с помощью приказов и запретов".

Анвар Самост, журналист

В конце концов несколько недель назад, в феврале Департамент полиции сдался и вернул копию монумента владельцу. Заодно полиция признала, что какого-то нарушения порядка в случае этого памятника совершено не было. Полиция пообещала также, что не станет препятствовать публичной демонстрации памятника.

Расширенное толкование Закона о защите правопорядка мы наблюдали в последние годы еще в нескольких случаях. К сожалению, не все эти случаи были оспорены в суде.

Не кажется больше невозможным и такой сценарий, что если враждебная речь станет теперь наказуемой, то - цитируя адвоката Карри Гинтера, - "если кто-то подумает, что вдруг ты захочешь написать на своей пишущей машинке что-то соответствующее по содержанию враждебной речи, то мы заблаговременно заберем у тебя пишущую машинку".

Как Эстония дошла до такой точки, когда свобода слова и свобода выражения могут оказаться под ударом по воле какого-нибудь полицейского чиновника?

Одним из объяснений наверняка является пандемия, погрузившая в 2020-2022 годах все эстонское общество в состояние кризиса.

"Eesti Ekspress" на прошлой неделе вспоминал о бесцельных и панических действиях правительства и ведомств пять лет тому назад.

Некоторые примеры. Газета описывает, как после введения чрезвычайного положения среди политиков и чиновников начала распространяться идея запереть на замок целое государство, посадить всех людей по домам. Но как проверить, что люди, несмотря на запреты, не общаются между собой? Высокопоставленный чиновник Министерства внутренних дел решил, что по выпискам с банковских счетов можно проверить, где человек тратил деньги, - и принцип приватности банковских данных ему не мешал. Правительство обсуждало идею посадить под замок всех, кто старше 65 лет.

Этого все же не сделали. Однако обязательными сделали маски, справки о прививке и их проверку со стороны полиции. Полиция преследовала устроивших пикет на свежем воздухе на площади Вабадузе, обыскивала их и конфисковывала музыкальные инструменты. Задним числом кажется, что лиц, принимающих решения, беспокоил не риск распространения вируса во время протестов, а вызов единому нарративу и ограничениям. Для юридического обоснования подошли как засекреченная оценка опасности, так и ссылка на нарушение требований по проведению публичных собраний.

Опять же, неважно, с какими плакатами кто-то пришел на площадь Вабадузе, однако прецедент создан.

И в более широком смысле именно со времен пандемии мы вынесли любовь чиновников регулировать и ограничивать абсолютно все с помощью приказов и запретов. Из того же источника исходит любовь к тому, чтобы путем масштабной коммуникационный деятельности навязывать эти ограничения или приказы общественности.

Нужно хотя бы теперь, спустя несколько лет, выполнить независимый анализ влияния, обоснованности и соответствия ковидных ограничений Конституции и добрым традициям.