:format(webp)/nginx/o/2017/12/20/7424561t1h0fdc.jpg)
/nginx/o/2025/05/09/16832502t1h6169.jpg)
Конференция генерала Александера Тыниссона, состоявшаяся в Йыхви в апреле, завершилась дискуссией, в которой историк Валло Реймаа, член Рийгикогу генерал-майор запаса Меэлис Кийли и учитель истории Керсти Кивирюйт из Нарвской Эстонской гимназии обменялись мыслями о том, как надо помнить о Второй мировой войне.
- Какие ключевые слова ассоциируются у вас со Второй мировой войной?
/nginx/o/2025/05/09/16832506t1h8531.jpg)
Меэлис Кийли: "Главное ключевое слово - несправедливость. Эстония не просила об этой войне, но все равно нам пришлось в ней участвовать. Она была навязана нам и отняла у нас свободу. Я до сих пор помню простой пример, о котором мне рассказала моя бабушка, сравнивая две оккупации: она говорила, что немецкий солдат покупал, а русский солдат отбирал.
Как военного человека меня сильно задевает, что, когда Финляндия в 1939 году решила сопротивляться, мы этого не сделали. Мы просчитались. Наши шансы устоять и выжить были не меньше".
/nginx/o/2025/05/09/16832504t1he956.jpg)
Валло Реймаа: "Я помню, что мой отец до самой смерти переживал, что не стали сопротивляться. Он служил в эстонской армии, и они хотели сражаться, но потом от Лайдонера поступил приказ сложить оружие. Он до самой смерти не простил Лайдонеру этой капитуляции.
Наша домашняя, если можно так выразиться, учебная программа по Второй мировой войне была очень сдержанной и осторожной, потому что мои родители очень боялись того, что я, мальчишка, могу дальше пересказать. Скорее, я учился по книгам и журналам, хранившимся на чердаке. Двойная мораль заключалась в том, что одно было опасным знанием, вбиваемым в меня с детства, а другое - нормативным, когда слушаешь, молчишь и забрасываешь куда подальше".
/nginx/o/2025/05/09/16832507t1hf696.jpg)
Керсти Кивирюйт: "Я помню, как мой дед называл это красным адом. Однако для Эстонии Вторая мировая война прежде всего ассоциируется с потерей независимости".
- Система образования времен оккупации прилагала все усилия для того, чтобы советский подход к истории Второй мировой войны укоренился среди эстонского народа. Однако большинство эстонцев этого не приняли. Почему?
Валло Реймаа: "Если что-то подается как пропаганда, оно не приживется. Мои детские знания о Второй мировой войне во многом сформировались благодаря Валдо Панту, который был связан с Ида-Вирумаа [он снял очень популярный на ЭТВ с 1966-го по 1970 год сериал об истории Второй мировой войны "Сегодня 25 лет назад..."]. В своих телепередачах он был уравновешен. Он никогда не принижал немецкую сторону, он анализировал сражения по существу. Официальная пропаганда делала это с помощью лозунгов и приукрашиваний, и именно поэтому она потерпела неудачу. Военная история на самом деле увлекательна. Валдо Пант сделал это интеллектуально увлекательным. Почему что-то произошло? Это и есть самое важное.
Такой подход, судя по моему опыту, работает и сегодня, когда я разговориваю с русскими людьми о Второй мировой войне. Нужно спокойно анализировать произошедшее. Если поддаться пропаганде, можно в одно мгновение загубить час разговора".
- Однако практика показывает, что пропаганда тоже работает и эффективна. Британский историк Кэтрин Мерридейл в своем бестселлере "Иванова война. Красная Армия 1939-1945" отмечает, что в России поминовение превратилось в своего рода индустрию. "Многие выгодоприобретатели осуждают изучение фактов и деталей при подготовке грандиозных парадов и торжественных памятных церемоний. Российское правительство заинтересовано в сохранении позитивного образа войны, поскольку победа над фашизмом остается величайшим достижением, которым может гордиться сегодняшняя Россия".
Меэлис Кийли: "Я согласен с этим. Но надо учитывать, что российское общество сильно отличается от нашего. Их исторический опыт также отличается от нашего. Россия практически также принимала участие в развязывании Второй мировой войны. У них был совместный пакт с Германией о нападении на Польшу, Финляндию и другие страны.
Пропаганда работает по очень простой причине. Все люди хотят быть причастными к какому-то успеху. Если в 1950-1960-е годы Россия могла демонстрировать прогресс, скажем, в космосе или машиностроении, то теперь у них не осталось ничего серьезного, кроме Второй мировой войны. Отношение к этому стало религией.
Очень редко упоминается вклад союзников. Если бы России пришлось самой производить все необходимое для ведения войны снаряжение, продовольствие, обмундирование и технику, она бы никогда не смогла противостоять немцам. Также не упоминается, что в момент нападения Германии на Францию Россия была союзницей Германии.
В то же время очевидно, что страдания, которые пришлось пережить русскому народу, были значительными. Но это не оправдывает исторической несправедливости, от которой пострадали другие оккупированные народы".
Керсти Кивирюйт: "Пропаганда все же тоже может оказывать влияние. У меня до сих пор хранится тетрадь по истории 1983 или 1984 года, где я старательно рисовала Ленина и победоносные наступления Красной Армии. Помню, когда мне было десять лет, мой дед показал мне медаль своего брата за участие в Освободительной войне. Она была синего и черного цветов. Дедушка сказал: "Керсти, если ты добавишь сюда белый цвет, это будет эстонский флаг". Я ответила, мол, дедушка, эстонский флаг ведь красный с синей морской волной. Мне не рассказывали о событиях прошлого, потому что во времена Брежнева боялись, что я могу пересказывать эти истории где-нибудь.
Теперь я вижу, что эстонские корни многих наших учеников начинаются после Второй мировой войны. Поэтому у них другой семейный подход к истории, которого придерживаются. В то же время некоторые из тех же учеников, которые прославляют победоносные завоевания Красной Армии, очень патриотично стоят в годовщину депортации с сине-черно-белой лентой на груди и чтят память жертв. Временами эти противоречивые нарративы идут параллельно.
- Ведь во время оккупации большинство из них также принимали участие в так называемой обязательной программе парадов и почетных караулов. Лишь немногие осмеливались открыто выступить против режима. Большинство играло в эту игру.
Валло Реймаа: "Очень интересная область - национальная психология и самосознание. Формирование самосознания русского народа на протяжении столетий было весьма увлекательным процессом. Можно рационально проанализировать все вещи, но основой национальной идентичности является православная миссия спасения мира. В этой концепции не нападают на другие народы, а, скорее, война используется для спасения того народа, который не понимает, что ему хотят сделать добро. Предлог такой: поскольку нам нужно спасать людей, мы отнимем у вас вашу страну. Империализм является признаком национальной идентичности. Это был сознательный процесс со времен Ивана Третьего.
Если это забрать, то самым большим вопросом и задачей станет создание новой национальной идентичности, свободной от империализма".
Меэлис Кийли: "Пеэтер Волконски рассказывал, что когда спрашивают, почему русские не извиняются за то, что они сделали с нами, он отвечает, что и не стоит этого ждать. У русских есть два главных вопроса: кто виноват и что делать? Ответ на вопрос, кто виноват, всегда один: это другие, а мы - освободители и спасители. Следовательно, они не могут извиняться, потому что пришли освободить нас от самих себя. Как просить прощения, если я не виновник, а спаситель? Настолько глубоко это укоренилось в их идентичности и образе мышления.
Это необходимо учитывать, и формировать у русскоязычных людей, живущих здесь на протяжении поколений, особенно у молодежи свою собственную идентичность".
Керсти Кивирюйт: "Мне как учителю не совсем уместно говорить об идентичности и предлагать, мол, сейчас я буду вас перевоспитывать. Напротив, я по-прежнему основываю свое преподавание истории на учебной программе, и мне нравится, что демократические ценности и патриотизм также являются ее аспектами. Она также включает в себя осуждение актов антигуманизма и агрессии. Я также могу привести примеры касательно России и духа Новгородского вече. У многих наших молодых людей есть русские корни, у них там родственники, от них ведь не отречешься. Например, когда мы открываем историю России прошлого века, я также привожу мнение Анны Ахматовой.
С точки зрения педагога, ценности - это знания плюс эмоции. Знаниями мы, так сказать, можем подпитываться, а вот с эмоциями все сложнее. Но я верю, что молодые люди искренне скорбят у мемориала депортации".
- Насколько театрально или привлекательно мы должны рассказывать о войнах? Когда речь заходит о войне, все же больше говорят о героях и успехах, чем о страданиях и ужасах.
Меэлис Кийли: "О войне нужно говорить так, чтобы сохранять память о страданиях своего народа, но в то же время нужно подчеркивать, что существует и общенациональная ответственность за зло, причиненное другим".
Валло Реймаа: "Пример с Анной Ахматовой хорош. С педагогической точки зрения новые знания можно сформировать, увязав их со старыми. Необходимо находить в существующих знаниях и культурном сознании то, что может быть использовано для создания связи с новыми знаниями".
Керсти Кивирюйт: "Если показывать самые уродливые вещи, это может отпугнуть людей. Стоит больше рассказывать истории о конкретных людях. Тогда возникнет интерес к судьбе этих людей, и можно будет сделать обобщения на основе этих историй. Многое также зависит от личности учителя. Как вы общаетесь с учениками и преподносите факты".
- Насколько глубок, по вашему ощущению, сегодня в эстонском обществе раскол по поводу Второй мировой войны? На улицах больше не увидишь георгиевских лент, но, прежде всего, потому, что они официально запрещены и за них можно получить штраф. Но изменились ли умонастроения людей и насколько?
Керсти Кивирюйт: "Это существенно различается в зависимости от региона. Я также работала в небольшой сельской школе в южной Эстонии. И там не было никаких противоречий. Из воспоминаний о войне снова и снова становилось ясно, что немецкие солдаты раздавали шоколад детям военного времени, а солдаты Красной Армии выбивали ногой двери домов. Однако этот раскол я ощущала и во время преподавания в Пушкинской школе в Тарту, и сейчас в Нарве.
Я думаю, что у некоторых людей георгиевские ленты лежат дома в ящике стола, потому что они публично запрещены. Некоторые ученики также спрашивали, почему георгиевские ленты запрещены, неужели ли в Эстонии нет свободы слова. Когда я рассказываю ученикам о Второй мировой войне, я говорю им, что Ленинград был освобожден, но Эстония была оккупирована. Я также говорю им, что понимаю, почему в России отношение к этой войне иное. Но в то же время следует понять, почему в Эстонии не принято отмечать этот день так же, как по другую сторону реки Нарва. По крайней мере, на уровне разума".
Валло Реймаа: "Вот что означает угол зрения по эту сторону границы. Тогда возникает ощущение, что я нахожусь по эту сторону границы, и при взгляде отсюда по другую сторону находится агрессор. Вот так и учатся замечать то, как освободитель становится агрессором. Если такой аргументированный анализ провести со учениками, произойдет прорыв. Они начнут воспринимать границу, которой являются река Нарва и Чудское озеро. Пока этого восприятия границы не возникнет, очень трудно будет переломить умонастроения. Это важное и очень хорошее умственного упражнение".
Меэлис Кийли: "Пока мы будем судить о действиях России только с точки зрения своих принципов, мы в любом случае будем ошибаться. Мы также должны быть способны поместить себя в их мир, тогда мы сможем найти решения, которые действительно работают".